Симулятор судьбы – 2

Он хотел использовать идеи Маши, чтобы упорядочить собственные мысли и, возможно, прийти к каким-то новым выводам. Несмотря на эксцентричность сестры, он знал, что она обладает острым умом. Спустя несколько минут пришел ответ: «Если не учитывать пол ребенка жертвы, то вряд ли это чувство привязанности, если он действительно серийный маньяк-убийца. Хотя такие чувства и встречаются в книгах, но я думаю, что настоящий серийный маньяк вряд ли способен вдруг полюбить кого-то. Скорее у него могут быть еще более извращенные мысли. Например, может ли он убить этого ребенка, за которым следил много лет? Чтобы удовлетворить свои еще более изощренные желания?»

Саня приподнял бровь. Мысли Маши были неожиданными, но вполне вписывались в образ мышления маньяка-убийцы. Он задумался — вполне возможно, что у преступника действительно были такие извращенные планы. Однако что-то в манере общения Маши казалось странным. Ее обычная уверенность куда-то исчезла.

Поразмыслив немного, он поинтересовался: «А если я в своем романе захочу, чтобы этот убийца-злодей убил родственника жертвы, когда тому исполнится 18 лет, будет ли это логически сложно объяснить?»

Ответ пришел почти мгновенно: «Это совсем не сложно. Например, ты можешь придумать, что этот маньяк-убийца с самого начала планировал вырастить ребенка до 18 лет, а потом убить его, чтобы удовлетворить свои извращенные желания. Таким образом, извращенная натура маньяка-убийцы будет полностью раскрыта».

Эти слова Маши словно открыли шлюзы в сознании Сани. Его озарила неожиданная мысль — возможно, с самого начала и он, и полиция ошибались! Они считали, что убийца хотел отойти от дел, и родители Юли были его последним делом перед уходом на покой. Но реальность могла быть гораздо страшнее. Для такого извращенца последнее дело должно быть самым особенным — чем-то, что он считает достойным завершением своей «легендарной» жизни.

И вдруг Саню пронзила жуткая догадка: что, если Юля и была этим… последним шедевром убийцы? А убийство ее родителей было лишь подготовкой почвы для появления этого «шедевра»! От этой мысли Саню бросило в холодный пот. Такой ход мыслей казался совершенно безумным. Но разве мышление настоящего маньяка может быть нормальным?

В этот момент телефон снова завибрировал. Саня прочитал новое сообщение от Маши, и его лицо мгновенно помрачнело.

«Кстати, если твой персонаж действительно попал в поле зрения такого маньяка, ты можешь придумать, что он все время живет где-то рядом с ребенком жертвы. В конце концов, как для художника самая важная картина не может иметь ни единого изъяна на холсте, так и для убийцы жизнь рядом с жертвой больше соответствовала бы его образу и удовлетворяла бы его извращенную натуру. Если написать так, роман получится более интересным».

Прочитав это, Саня почувствовал, как по спине пробежал холодок. Убийца все время находится рядом с Юлей? Эта мысль заставила его лихорадочно перебирать в уме всех, кто окружал девушку. Рина Звездова? Ира Воробьева? Нет, это не может быть кто-то из них. У Юли почти нет друзей, она общается только с ребятами из кружка. Может, это кто-то из соседей? Торговка овощами?

А может…

В голове Сани внезапно всплыл образ Владимира Андреевича Петрова. Этот журналист тоже постоянно присутствовал в жизни Юли. Однако он следил и за другими семьями жертв, поэтому нельзя считать его убийцей только из-за повышенного интереса к жизни Юли. К тому же, если он убийца, зачем он дал Сане так много подробной информации?

«Хвастовство…» — пронеслось в голове Сани. Человек, считающий себя умным, наверняка любит похваляться своими «достижениями» перед другими.