Симуляция

В двух древних партитурах, что были у нас, некоторые куски совпадали знак в знак. Запись партии вокала оказалась замысловатым фонетическим письмом. Для каждого звука обозначался тон, громкость и фонема. Берндт заставлял Линду петь так и этак, слушал, сопоставлял, строил какие-то диаграммы, писал программы для перебора вариантов. Я отдыхал. И теперь уже я начал нервничать, придумывая разные способы, которыми Герберт или Мытарь могли бы нас найти. Потом Берндт стал звать меня послушать те или иные фрагменты и оценить их с программаторской точки зрения.

Возникла и еще одна проблема. Программатор не граммофон, при работе он должен подгонять звук под определенного человека. Линда этого не умела. А научить ее было бы очень непросто. На это ушло бы полгода, а то и год. Правда, ей надо было спеть одну единственную партитуру, но зато в расшифровке уверенности не было. Решили, что я буду ей дирижировать - давать указания жестами прямо во время работы.

* * *

- Докар!

- Что?

- Ага, попался!

Открылась тайна моего имени. Его звук встречался в партитуре. И Берндт был совершенно убежден, что алгоритм не подействует на человека с другим именем. Нужно было откликаться на это имя с младенчества, чтобы даже тело знало: "Докар - это я". Значит, я действительно нашел наследство Рамашкази. И я действительно был единственным человеком, способным его получить.

И еще это значило, что дирижировать я не мог. Дирижировать придется Берндту. Азы программаторства он знал, теперь я его срочно натаскивал нюансам. Он схватывал с удивительной скоростью, а все остальное время посвящал расшифровке и опытам с Линдой. По-моему, он вообще не спал. Глаза у него ввалились, но, полагаю, недели через две мы были бы готовы совершить попытку.

* * *

Берндт вбежал с телефоном в руках:

- Уходим. Время вышло. Нас ищут, пока в соседнем поселке.

- А... Откуда...

- Верные люди предупредили. Я готовился.

- Господи... Опять в бега!?

- Нет. Поздно. Время бегов кончилось. Найдем нору и начнем действовать.

- Как?

- Введем тебе алгоритм, как же еще!?

- Но вы не готовы!

- А мы постараемся.

- У вас ни шиша не получится!

- Если так, то тебе не повезло. Да и нам тоже.

- Мы же даже не знаем, как эта штука действует!

- Вот и узнаем.

Мы погрузились в машину, взяв только самое необходимое - лютню, деньги, кое-что из одежды и еды. Откуда взялась машина - я не знал. Берндт где-то купил или украл. Мы поехали поперек асфальта - в лес, благо, стояло лето, и проселки были сухи. Пропетляв до вечера, мы остановились на поляне, подкрепились припасами и приступили к сеансу.

Линда Лу взяла лютню, Берндт Ошима сел напротив нее, разложив перед собой распечатки и диаграммы, а я, Докар Ричард Дональд Петров, лег на спину и закрыл глаза. Открыв их, я ожидал увидеть бригаду монтажников. Ресет лучшее, на что можно рассчитывать, если в твою голову лезет чокнутый дилетант с лютней на перевес.

- Докар!

- Да.

- Открой глаза!

- Что?

- Ты меня слышишь?

- Да.

- Сожми кулак.

Я сжал.

- Открой глаза. Ты меня узнаешь?

- Чирок.

- Какое сегодня число?

- Ну, началось! Ты получше ничего придумать не мог? Почему всегда спрашивают, какое число? Ты что, Берндт, не знаешь, что я всегда в числах путался!?

- Ты в порядке?

- В полном. Вроде бы.

Берндт, конечно, чувствовал, что я нервничаю. Я был близок к шоку. То, что я чувствовал внутри себя, было настолько странным, настолько громадным, настолько чуждым и непривычным, что я запаниковал.

- Эй! Док! Что ты чувствуешь?

- Видишь ли, Берндт... - я сел, - что-то изменилось. Я не знаю, как это назвать, но... оно меня пугает. Оно меня так пугает, что если б у меня появился на груди разъем, а в пупке винтик, я бы испугался меньше.

И, можете не верить, но при этих словах я непроизвольно ощупал свою грудь. Пупок, правда, проверять не стал - спохватился.

- Сопли отставить! - встряхнул меня Берндт, - Какие возможности? Новые возможности появились?

- Нет.

- Откуда ты знаешь? Ты пробовал?

- Ааа... Знаю. Понимаешь, эта штуковина, она как дверь. Ее еще надо открыть.

- Ну, так открой.

- Я боюсь. Это слишком велико. Там... Там может быть... что угодно.

- Боится он! Вира-майна! Ты знаешь, сколько тебе жить осталось? Ты знаешь, блин, сколько нам всем жить осталось?

Я не понял, о чем он говорит, и машинально спросил:

- Сколько?

Берндт закатил глаза, что-то прикидывая в уме, и сказал:

- Три дня, максимум. Через три дня нас возьмут, что бы мы ни делали. Мытарь и Герберт объединились. Я не вижу, как мы могли бы ускользнуть.

Мы сидели на ковриках посреди живописной поляны. Линда спала, как младенец. Была ночь, все вокруг дышало таким покоем, что поверить в опасность было непросто. Но я не видел никаких оснований сомневаться в его расчетах. Мы были не на пикнике. И мы не были компанией школьников. Дама наша была сумасшедшей ведуньей, мой друг - живым компьютером, а у меня в сознании ворочалось нечто, страшное, как тайная комната Синей Бороды.

- Давай, Док! Запусти эту штуку! Открой дверь!

- Хорошо. Сейчас.