Символ и ритуал

1950–1954 годы Тэрнер проводит в полевых исследованиях на территории нынешней Замбии среди племени ндембу. Свою диссертацию он защищает в Манчестерском университете, где более десяти лет ведет научную и преподавательскую деятельность. Затем он переезжает в США, где с 1963 но 1968 г. работает в Корнелльском университете, а потом — до настоящего времени — профессором антропологии и социальной мысли в Чикагском университете. Тэрнер — автор десятка книг и множества статей, посвященных культуре, религии, социальной структуре ндембу. Круг его знаний, научных и литературных ассоциаций чрезвычайно широк. Так, описывая состояние общества, названное им «коммунитас», Тэрнер переходит от ндембу к движению бхакти в Бенгалии, в деталях обсуждает проблемы ордена, основанного Франциском Ассизским, сопоставляет идеи Льва Толстого и Ганди, рассматривает различные милленаристские секты, обнаруживает тонкое понимание обрядов и поступков американских хиппи, цитирует Достоевского, Вильяма Блэйка, Дж. Керуака, Уитмена, Шекспира, устанавливает свою преемственность и зависимость от различных научных школ и направлений, осторожно, можно даже сказать, деликатно оспаривая некоторые выводы как далеких, так и близких ему авторов.

Внимание, которое автор проявил к ритуалу и религии вообще, было на первых порах его полевой работы скорее вынужденным. Неохоту, с какой исследователь поначалу взялся за сбор материалов о ритуале, он сам объясняет «религиозной немузыкальностью» (по выражению немецкого философа Макса Вебера) обществоведов своего поколения. Британские антропологи — предшественники Тэрнера, работавшие в рамках Института Родса — Ливингстона, ставили себе целью разъяснять политическим деятелям, с какими силами им предстоит сталкиваться в Африке, да и сам институт, созданный в 1938 г., был предназначен для изучения проблемы установления «постоянных и удовлетворительных отношений между местным и неместным населением» [9, с. 4]. Ритуал не входит в понятие этих «сил», и полевые исследования касались политических и правовых систем племенного общества, брачных и семейных отношений, разных аспектов урбанизации и рабочей миграции, сравнительной структуры деревень, племенных экологических систем. «За первые девять месяцев полевых работ, — пишет Тэрнер, — я накопил значительное количество сведений о системе родства, структуре деревни, браке и разводе, семье и индивидуальных накоплениях, племенной и сельской политике, сельскохозяйственном цикле. Я заполнял свои записные книжки генеалогиями; я зарисовывал планы деревенских домов и занимался переписью; я рыскал в поисках редкого или неизвестного термина родства. И все же я постоянно ощущал неловкость из-за того, что всегда смотрю со стороны, даже когда стал свободно владеть языком. Ведь я знал, что поблизости от моего лагеря рокочут ритуальные барабаны и мои знакомые часто будут покидать меня, чтобы провести несколько дней, принимая участие в ритуалах с экзотическими названиями. В конце концов я был вынужден признать, что, если я хочу понять, что на самом деле представляет собой хотя бы частица культуры ндембу, мне придется преодолеть свое предубеждение против ритуала и начать его исследование» [9, с. 6–7].

Тэрнер говорит, что лишь после того, как он стал заниматься ритуалом, с его глаз спали теоретические шоры и он, почувствовав себя прозревшим, научился воспринимать многие из аспектов культуры ндембу, которые прежде были невидимы. С изменением взгляда изменился и объект изучения, в поле зрения стали попадать новые, зачастую неожиданные предметы, и для их осознания понадобилась новая теория. В формировании нового взгляда английскому антропологу чрезвычайно способствовал не сразу и не всеми оцененный труд франко-бельгийского фольклориста Арнольда ван Геннепа о ритуалах перехода[2]. Тэрнер плодотворно и убедительно использовал классификацию ритуалов, предложенную ван Геннепом, расширив и углубив его аргументацию. Однако это произошло лишь в середине 60-х годов. Когда же в 50-е годы Тэрнер начинал полевые работы, его теоретические познания, по его собственным словам, ограничивались школой Дюркгейма и британских функционалистов [10, с. 30]. Исследователь уже «прозрел», но продвигался еще на ощупь. Переиздавая в 70-е годы свои ранние книги, Тэрнер с юмором говорит, что они показывают «антропологического гадальщика в действии, в начале длительного сеанса, который еще никоим образом не завершен» [10, с. 30]. Пока нет концепции, антропологи собирают материалы, руководствуясь слепым инстинктом, который впоследствии может дать обильную теоретическую жатву. Шоры уже спали с глаз, исследователь щурится на свет открывшихся ему фактов, нужны очки, а необходимых и правильно подобранных стекол еще нет, и антрополог примеряет пока очки соседей — психологов, лингвистов — вдруг подойдут! Сооружаются временные схемы, которые заимствуются иногда из других дисциплин и имеют, стало быть, по выражению Тэрнера, «статус метафор в сфере антропологии».