Символ и ритуал

Три цвета, по-видимому, тождественны гунам (guna) или «нитям» существования (метафора, заимствованная из ткачества), как это изложено в «Санкхьякарике» Ишваракришны (IV в.). Эти «нити» пронизывают насквозь все природное бытие (prakrti) (см. [29, с. 91]). Они называются саттва, раджас и тамас, что буквально может быть переведено как «качества бытия, энергии и темноты». Саттва — качество чистоты и безмятежности (оно может быть приравнено белому цвету); раджас — активное начало, порождающее карму (соответствует красному цвету); тамас — «состояние сдавленности, заторможенности и склонности к летаргической апатии» (соответствует черному цвету).

Зэнер приводит выдержку из «Шветашватара упанишады», разъясняющую связь между гунами и цветами:

«Одна нерожденная белая, красная и черная („символы трех гун“, по Зэнеру [29]) порождает множество существ, подобных себе.

Один нерожденный с ней лежит и наслаждается, а другой ее оставляет, когда она с ним насладится».

По-видимому, цветовая символика является наследием отдаленного (возможно, доиндоевропейского) прошлого, а упанишады — суть спекуляции позднейшей философии на эту изначальную тему.

Обращает на себя внимание тот факт, что эти три цвета, или три формы, в древнем индуизме, сводятся в конечном счете к единой природе, или сущности, — к сат или пракрити, точно так же как у ндембу «реки трех цветов» проистекают от единого божества. В обеих культурах белое связано с чистотой и миром, представляя собой «тончайший» и наиболее «духовный» из трех цветов.

Таков же смысл белого и в семитских религиях. Робертсон Смит пишет об арабах, что, если мужчина опозорит себя нарушением традиционного обычая или этикета, его лицо чернеет, когда же он восстанавливает свою честь, оно опять становится белым [22, с. 583, 590]. Имеется также сходство в осмыслении красного цвета в индийской и семитских культурах. Так, древнееврейское quin'ah, обозначающее «чувство», «страсть», произведено от глагола «краснеть». «Раджас» — вторая, «красная» нить — также часто переводится как «страсть». Морис Фарбридж пишет, что для ветхозаветных евреев красное как цвет крови символизировало кровопролитие, войну и вину.[7, с. 150].

Три цвета в археологической литературе

В Африке — в самых удаленных друг от друга частях — многие находки каменного века подтверждают использование белого, красного и черного в ритуальном контексте. Выберем несколько примеров наугад: Роджер Саммерс [24, с. 295] раскопал хижину в Читура Роке, в районе Иньянга, на восточной границе Южной Родезии, и нашел вместе со Стилби артифакты среднего каменного века — позади хижины несколько маленьких кучек красной охры, перемешанной с кусками древесного угля. Лики [15, с. 109] нашел в Пещере Гембла II в Элментейте, в Кении, несколько скелетов, захороненных в совершенно скрюченных позах — мужчины лежали на правом боку, женщины — на левом, и все были густо обрызганы красной охрой. Эти скелеты имели сходство со скелетом Олдовей, обнаруженным в 1913 г. в Северной Танганьике. Рядом с мужскими скелетами этого типа были найдены галечные ножи и кремневые инструменты. Ван Риет Лове (цитируемый Десмондом Кларком [4, с. 249]) описывает похороны у бушменов позднего каменного века в Смитфилде, в Оранжевой республике, следующим образом: «Перевернутая половина скорлупы страусиного яйца, лежащая под руками согнутых скелетов, выкрашена изнутри (черным) спекуляритом (который, как вы помните, все еще используется бушменами в качестве украшения для волос), а извне — красной охрой». Кларк упоминает, что в Вильтоне, в Южной Африке почти всегда существовали надгробия, часть которых была жерновами, часть — покрыта охрой и даже раскрашена. Найденное тело было «густо покрыто красной охрой, как и некоторые вещи в могилах».

Белый цвет также использовался в раннеафриканском наскальном искусстве. Например, Ч. К. Кук, описывая доисторические художественные материалы и приемы в Южном Матабелеленде [5, с. 284], приводит данные о том, как птичий помет (который ндембу до сих пор называют mpemba — «белая глина»), овощи и каолин используются в процессе изготовления белого пигмента для пещерной и наскальной живописи.

В этой работе у меня не было возможности обсудить богатую литературу по похоронной практике и пещерному искусству европейского палеолита. Но и опять-таки ясно, что цветовая триада белое-красное-черное везде имеет выдающееся значение, хотя другие цвета, такие, как желтый и коричневый, также используются. Однако археологи до сих пор не определили значение этих цветов. Их точку зрения в какой-то степени можно представить замечаниями Аннет Леминг [14, с. 112] о пещерной живописи в Ласко: