Читаем Символизм сказок и мифов народов мира полностью

Почему трижды помещали в печь? Вспомним трехчленное деление мира, дома и тела человека по вертикали, где голова, крыша дома и небесный свод отождествлялись и были лоном духовного мира. Туловище человека, сруб избы, четыре стороны света – мир земного бытия человека, его плодов, область, где происходят трансформации – в огне сердца, очистительном пламени очага. А также сфера земная, сфера действий. Ноги человека и подпол отождествлялись с миром иным, загробным, связь с духами предков.

Рождение ребенка также связывалось с этим трехчленным делением. К матице, символизирующей Млечный Путь, привязывали веревку, за которую держалась роженица в момент родов. Считалось, что женщина проводит душу новорожденного из мира духовного – с алтаря небесной сферы, от сияния далеких звезд на землю, ее тернистые и прекрасные таинственные тропы.

Когда ребенок болел, его символически возвращали вновь в утробу матери для перерождения. Троекратное помещение в печь – это восстановление утраченной во время болезни гармонии трех миров – духовного, душевного и физического.

Также ребенка могли обмазывать тестом. Тесто, квашня являлись символом солнца и солнечных лучей. Символически ребенка оборачивали в свет. Затем укладывали на ухват и помещали в теплую печь. Когда его вынимали из печи, считалось, что он получил второе рождение, «допекся» или «перепекся» и стал здоровым.

Можно сделать вывод – Яга стремится перепечь, переродить героев, усадив на ухват и поместив в печь.

Мотив помещения ребенка в огонь с целью сделать его бессмертным мы встречаем в мифе Древнего Египта «Об Исиде и Осирисе». Исида, в поисках тела Осириса прибывает в Библ и становится кормилицей ребенка царицы. «…Исида кормила младенца, кладя ему в рот свой палец вместо груди. По ночам она сжигала смертные части его тела… Однажды царица подсматривала за ней, увидела своего ребенка, объятого огнем, и закричала, лишив его таким образом бессмертия» (Я. Липинская, М. Марциняк. «Мифология Древнего Египта»). Здесь огонь рассматривается, как символ бессмертия, перерождения, преображения смертной природы. Как и в славянской традиции, огонь в египетском представлении символ трансформации и второго рождения.

Атрибуты Бабы Яги – ступа и помело.

Для чего использовалась ступа? В ней происходило преобразование зерна в муку трансформация грубого в тонкое, несъедобного в съедобное посредством усердной работы. «Баба Яга села в ступу и выехала со двора, пестом погоняет, помелом след заметает» («Василиса Прекрасная»). Пест использовался для измельчения зерна, толчения. А ступа – сосуд, приемлющий зерно, сосуд, где происходит трансформация. Ступа вместо зерна вмещает в себя Бабу Ягу. Т.е. Яга и есть зерна, превращающиеся в муку, символ преобразовательной работы, перемалывающей все неудобоваримое для наилучшего усвоения. Ноги Яги, помещенные в ступу, тропы жизни и смерти, мелющие муку судеб, чтобы испечь каравай вечной трапезы для идущих следом.

Почему Яга либо летает на помеле, либо помелом погоняет, либо след заметает? Зачем используется метла в обычной жизни? Для выметания мусора из избы и создания чистоты. Погонять помелом – это работа по созданию чистоты. Летать на метле – подняться над океаном заблуждений, летать на принципе деятельной чистоты.

Яга летает в ступе над лесом, погоняя пестом, заметая след помелом. Теперь осталось сложить вместе уже проанализированные символы. Она взлетает над миром иллюзий, а удается ей это за счет усердной работы, трансформирующей грубое в тонкое, грязное в чистое, несъедобное в съедобное.

Кто же она – Баба Яга? Во-первых, женщина, следовательно, принадлежит к сфере анимы, к эмоциональному началу. Яга стара. Старость указывает не только на близость к смерти, но на опыт, на мудрость, кладезь знаний. Следовательно, Яга – это мудрая душа, богатая опытом и бесконечным волшебным знанием, преобразующим хаос. Именно она указывает, где находится царство Кощея или Змея Горыныча – царство хаоса и иллюзий. Яга дает и волшебные предметы, и знание, как победить злое начало и освободить из его плена суженую или суженого.

Пища Яги

Перейти на страницу:

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология