Символы распада

— Значит, секрет сохранения оружия важнее самого оружия. Даже важнее его применения, — прошептал он.

— У этого оружия период полураспада такой… — начал Машков.

— Подожди, — прервал его Дронго, — меня все равно мало интересуют технические характеристики ЯЗОРДов. Но только там не полураспад, Машков. Похищенные заряды — это символы распада. Распада нравственности, моральных и этических норм огромного государства и каждого из участвующих в этом деле людей. Волнов готов спать с женщиной, зная, что она сошлась с ним лишь для того, чтобы его использовать. Он изменяет присяге офицера, чтобы получить деньги. Суровцева планирует и организует убийство собственного мужа. Хорьков готов продать все что угодно. Ученый Сиротин так страшно платит за свое предательство. А Глиншгейн и его напарник? Это символы распада, Машков. И твое сегодняшнее поведение тоже символ.

— Ты ничего не можешь понять, — горько сказал Машков. — Интересы государства должны превалировать…

— Это ты расскажешь алжирским детям, если сегодня не успеют перехватить яхту Абделя. Или французским, если мы опоздаем. — Он посмотрел на часы: — В половине восьмого отходит поезд на Париж. Мы должны успеть.

— А с этими упырями что делать? Хочешь освободить?

— Нет. Я верну ему билет, паспорт, деньги и пистолет. Только сначала позвоню в полицию, — улыбнулся Дронго.

В номере люкс были две комнаты, и связанный Ревелли лежал в спальне, тогда как они разговаривали в гостиной. Дронго вошел в спальню, развязал Ревелли, положил на столик паспорт, билет, деньги, все деньги. И пистолет, из которого он вытащил обойму.

— Я свое слово сдержал, Ревелли. Торопитесь в аэропорт. Из ваших денег я взял шесть тысяч триста долларов на билеты и за проживание в отеле. Мы их потратили на ваши розыски. Остальные деньги ваши.

— Спасибо, — улыбнулся Ревелли, разминая руки, — я думал, вы заберете большую часть денег.

— Вы читали Бальзака? — вдруг спросил Дронго.

— Какого Бальзака? — не понял Ревелли.

— Французского писателя девятнадцатого века. Он сказал гениальную фразу: «Гнусное свойство карликовых умов приписывать свое духовное убожество другим». До свидания, Ревелли.

Они вышли, мягко прикрыв дверь. Спустились в холл. Дронго подошел к портье, попросив разрешения позвонить. И почувствовал, что Машков положил свою руку ему на плечо.

— Не нужно звонить в полицию, — попросил полковник.

— Ты же сам говорил, что их не следует отпускать.

— Не звони, — мрачно попросил полковник, — пусть убирается в свою Америку.

— А Полухин?

— И он тоже. Не звони. Ты ведь понимаешь мои мотивы. Если их арестуют, то все раскроется, а мы не можем этого допустить. Черт с ними, пусть убираются отсюда.

Дронго во второй раз за это утро положил трубку на место.

— Я передумал, — мрачно сказал он портье, — мне не нужен телефон. До свидания.

Он первым вышел из отеля, а за ним поспешил полковник.

— Ты ведь должен меня понимать, — смущенно сказал Машков.

— Мы опаздываем на вокзал, — ровным голосом произнес Дронго, — отсюда еще минут десять пешком. А нам нужно взять билеты и найти свой поезд. Пошли быстрее.

Париж. 21 августа

Из поезда они связались с Москвой и узнали, что яхта так и не была перехвачена. Корабли опоздали, и остановить Абделя не удалось. Машков впал в такое мрачное настроение, что Дронго даже пришлось его успокаивать. Приехав в Париж, они узнали, что в город подтянулись дополнительные силы для расследования. Прибыло еще около тридцати сотрудников Службы внешней разведки и Главного разведывательного управления, владевших французским и английским языками. Для координации действий прилетел генерал Потапов. Вместе с ним в Париж прилетел академик Добровольский. Российское посольство в Париже превратилось на эти дни в штаб по розыску исчезнувшего заряда. По всем известным отелям Парижа и его пригородов были посланы сотрудники посольства и спецслужб. Алжирское посольство было взято под особое наблюдение. В аэпропортах Шарль де Голль и Орли каждый самолет, прибывавший из Алжира, встречали сотрудники ФСБ, имевшие фотографии Абделя. Но все было безрезультатно. День двадцать первое августа закончился. Никто не спал и в следующую ночь. Двадцать второго утром прилетело еще пятнадцать человек. Нужно было отыскать заряд до двадцать третьего августа, до того момента, когда Абдель и его спутники предъявят ультиматум властям, заявив на весь мир, что у них есть подобное оружие.

Не спавший всю ночь Дронго приехал днем в российское посольство. В кабинете посла находились осунувшиеся Потапов, Машков, Добровольский и сам посол. Особенно переживал Машков, считавший, что, не позволив Дронго вызвать вертолеты, он фактически помог Абделю. Потапов уже подумывал и о том, чтобы вызвать в Париж арестованного Хорькова.

Дронго подсел к Добровольскому.

— Простите, Игорь Гаврилович, что я вас беспокою, — обратился он к академику. — Я понимаю, что сейчас не время. Но меня очень интересуют некоторые детали. Вы не могли бы в общих чертах объяснить мне, что представляет собой ЯЗОРД? Как конкретно его можно использовать.