Символы славянского язычества

Трансформация древних ритуалов в истории приобретает самые различные формы. Показательно преобразование «змеевиков» в нечто вроде амулета- оберега из атрибутов ритуальных действ. «Змеевики» изучались с разных сторон: художественной формы, соотношения языческих и христианских элементов, противоречия амулета-оберега христианскому образу змея и т. д. Тем не менее в вопросе о генезисе «змеевиков» еще много неясного. Пониманию генезиса языческого амулета в форме змеевика способствует сравнительный анализ южнославянской, польской и украинской устно-поэтической традиции, содержащей рудименты мифологических представлений о змее — космическом предке-покровителе, мифологических наименований звездного неба «Дракон», «Змей», «Змееносец», а также сопоставление с изображениями змеи в виде уплощенного клубка с приподнятой головкой на средневековых пряслицах и архаических надгробьях южных славян. В устно-поэтической традиции образ змея-дракона претерпевает различные напластования и переосмысления, трансформируясь из мифического героя, владыки небесных стихий, в эпические и сказочные персонажи, преломленные через свойственную той или иной этнической среде фольклорную образность. Генезис языческого образа змея-дракона четко выяснить не удается, так как корни его уходят в доисторические цивилизации, о которых достоверными сведениями наука не располагает. Сопоставление распространенных в мировом фольклоре вариантов образа дракона показывает, что в основе его лежат мифологические мотивы о космических предках, наделенных могущественными, сверхъестественными силами, непрестанное воздействие которых испытывают на себе обитатели Земли.

Трансформация образа змея в христианской традиции привела к превращению «змеевиков» в христианские иконки, носившиеся на цепочке подобно медальону. От прежнего языческого изображения змея на амулете осталось лишь змеевидное окаймление края, а то и только надпись на его месте «Спаси и сохрани». Или же это обереги с изображением святых на одной стороне и змей — с другой.

Красноречиво перерождение ритуальных действ вокруг колодца святого Элиена в Девоншире (Уэльс). Этот колодец расположен близ каменных колец древнейшего сооружения, являвшегося святилищем и своего рода астрономической обсерваторией, генезис которого уходит в праисторическую эпоху. Согласно фольклорной традиции, этот колодец был священным еще у друидов: «Он считается волшебным, заколдованным». «У колодца святого Элиена… „жрица“ налагала проклятие на того, кого ей называли; она возглашала имя жертвы и бросала в колодец булавку. В наши дни поверья заметно изменились. Колодцы проклятий превратились в колодцы исполнения желаний, и вместо булавок в них теперь кидают монеты»^{404}. Как представляется, описанные здесь действия жрицы выступают далеко не в первоначальной форме. Если принять во внимание местоположение колодца-источника: возле святилища-обсерватории, в регионе возжигания белтейнских костров, наиболее вероятным представляется, что действия жрицы — пережиточная форма ритуала отправления посланца на «тот свет» при выявлении признаков неблагоприятных метеорологических явлений, угрожающих земледелию и скотоводству катастрофическими последствиями. Если сопоставить бросаемую в колодец булавку с архаической формой противодействия засухе у славян — бросанием в водоем (колодец в том числе) старухи и отправлением посланца к обожествленному предку путем бросания его на копья у гетов, то эта булавка предстает как знак отправления посланца на «тот свет», а жрица — в качестве отправителя основного действа этого ритуала.

Подводя итоги рассмотрения ритуалов медиации у славяно-балканских народов, можно сказать: обряды, связанные с медиацией солнечного тепла и влаги, представляют собой рудименты ритуала проводов на «тот свет» различной степени трансформации и переосмысления. Как резюме воспринимается свидетельство средневекового источника (1610) относительно балтийского ритуала вызывания дождя во время засухи. «Различные атрибуты… и детали ритуала здесь все собраны воедино. Ритуал осуществляется на холме, в роще, приносится в жертву ряд жертвенных животных определенного (черного) цвета, совершаются ритуальная еда и питье, вызывается Перконс, прямо связываемый с огнем»^{405}.