Символы, святыни и награды Российской державы. часть 1

Павел I учредил лейб-гвардии Артиллерийский батальон, лейб-гвардии Егерский батальон и лейб-гвардии Гусарский и Казачий полки. Самое большое число гвардейских полков появилось при Александре I во время наполеоновских войн (1805–1814). Лейб-гвардии Егерский батальон был превращен в лейб-гвардии Егерский полк; Финляндский и Литовский полки стали гвардейскими.[46] Кроме этого, появились еще гвардейский экипаж и гвардейский саперный батальон. В 1809 году гвардейскими стали Драгунский и Уланский полки, в 1811-м – артиллерийская бригада, в 1813-м – Гренадерский, Павловский и Кирасирский Его Величества полк произведены в молодую гвардию. В 1814 году лейб-гвардейским стал Конно-егерский полк, в 1817-м – Подольский кирасирский, Уланский Его Высочества Цесаревича, и наконец, в 1824 году к молодой гвардии были причислены Гродненский гусарский полк и Конно-пионерный эскадрон. Все эти переводы полков, батальонов, эскадронов из армии в гвардию происходили исключительно за их выдающиеся боевые заслуги.

ГЛАВА VII. Система церковных наград со времен Российской империи

В Российской империи не существовало церковных орденов и медалей – они появились в новейшее время – во второй половине XX века. В то же время у Церкви была система награждений, разработанная ею самой еще в XVIII веке, действующая и поныне.

Во времена же империи православные священнослужители получали за заслуги те же ордена и медали, что и другие подданные. Правда, архиереи, иереи, диаконы не могли быть удостоены орденов Святого Станислава и Белого Орла, поскольку эти ордена были заимствованы Россией из католической Польши. Для российских священнослужителей награждение начиналось, как правило, с ордена Святой Анны. В дореволюционный период, а точнее, до отмены крепостного права в 1861 году, те из них, кто награждался орденом Святой Анны 2-й степени, причислялись к дворянству, получали право иметь и крепостных крестьян.

Ордена и медали представители духовенства могли носить только на рясах; на богослужебные облачения светские награды надевать было нельзя. Не могли представители духовенства носить орденские ленты через плечо, подобно мирянам – ленты эти надевались на шею и были короче обычных. Отметим также и то, что специально для священнослужителей государством в 1909 году был учрежден – нагрудный Знак за содействие церковному и школьному строительству в Сибири. Знак этот состоял из эмалевого зеленого креста, окруженного белой эмалевой же лентой, на которой золотыми буквами была изображена надпись: «За содействие духовному просвещению Сибири». Что же касается собственно церковной системы наград, действовавшей внутри Церкви, то она была выстроена очень четко и последовательно.

Грамоты патриарха

В клировых ведомостях служителей церкви (нечто вроде их личного дела) можно увидеть своеобразную лестницу награждений. Разумеется, высшие знаки отличия вручали не так часто. Награждение начиналось и начинается по сей день с архипастырской благословенной грамоты. Ее давали и мирянам, и священнослужителям – и не единожды. Вручал ее либо сам епархиальный архиерей, либо отец-благочинный по его распоряжению.

Выше архипастырской была патриаршая грамота, которая также жаловалась за заслуги, но уже предстоятелем Русской православной церкви. Среди награжденных ею есть люди примечательные, которые несли свет веры православной в годы, когда страну нашу опутывала тьма безбожия.

Патриархи всероссийские. XX в.

…Многим москвичам, да и тем, кто бывал в Первопрестольной, наверное, запомнились два наших выдающихся регента – Виктор Степанович Комаров и Николай Васильевич Матвеев.

В. С. Комаров тридцать один год руководил хором Богоявленского патриаршего собора. Воспитанный в благочестивой московской семье, он с детства полюбил церковное пение и с шести лет пел в хоре.

Обладая звучным альтом, он солировал в неподражаемом и редко ныне звучащем «Верую» Александра Тихоновича Гречанинова. В советское время детям запрещалось петь в церковном хоре, и альт заменялся сопрано, что было не столь удачно. Но гениальное творение трудно испортить. После громозвучного начала, когда само слово «Верую» с силой обрушивал на молящихся дивный хор Виктора Степановича, голос певца медленно, нараспев, но с торжеством, которое придают человеку вера и истина, в нем пребывающая, читал «во Единаго Бога Отца…», «И во Единаго Иисуса Христа…», «И в Духа Святого Господа». А хор, руководимый регентом, создавал фон, обрамляющий голос. Заканчивалось чтение – и столь же торжественно обрушивался сверху заключительный аккорд «Аминь».[47]

Сам-то Виктор Степанович готовился стать врачом, даже окончил до революции медицинский факультет Московского университета и имел основательную практику. Но стал регентом, до революции руководил хорами при храмах и часто давал концерты в пользу раненых.