Син-Бин

— Кольт, пожалуйста. Я хочу, чтобы твой член был у меня во рту. — Умоляю я, задыхаясь.

Его руки убираются с моих боков, я поворачиваюсь и становлюсь перед ним на колени.

Расстегиваю молнию на его ширинке, расстегиваю пуговицы на джинсах и спускаю их вместе с трусами.

Его член высвобождается, и я беру его в рот. Кольт закрывает глаза, кладет руку мне на затылок, удерживая меня в нужном положении.

Я глажу, посасывая головку члена, проводя по ней языком. Он подталкивает меня, чтобы я взяла его глубже, и я соглашаюсь.

— Не останавливайся, детка. Не останавливайся. — Я засасываю его яйца в рот, пока моя рука движется вверх и вниз по его стволу. — Блять.

Я улыбаюсь про себя и беру его так глубоко, как только могу. Слезы наворачиваются на глаза, но я стараюсь не захлебываться. Посасываю основание его ствола, поглаживая его, медленно проводя зубами по его коже.

Легкие посасывания, нежные покусывания и много языка, а также моя рука, чтобы усилить давление. Он дрожит у меня во рту и издает самый тихий звук, который я когда-либо слышала от парня.

Глубоко вдыхая его, я задыхаюсь, но продолжаю. Он качает свой член у меня во рту, его бедра двигаются туда-сюда, пока он наконец не кончает. Я высасываю его досуха и медленно встаю.

— Мне нравится, каков ты на вкус. — Говорю я ему, и он ухмыляется, перекидывает руку мне на талию и кружит нас.

Прижимаюсь спиной к стене, провожаю его взглядом.

Все в его движениях — чистое обольщение: он заставляет меня чувствовать себя желанной. Он заставляет меня чувствовать, что меня видят.

Кольт задирает мое платье и быстрым движением снимает его. Я расстегиваю лифчик и бросаю его на пол, он делает то же самое со своей одеждой. Делаю шаг ближе, прижимаю палец к его груди и тяну его вниз.

— Я хочу, чтобы твой член был в моей киске. Сейчас же.

Кольт улыбается и быстро убегает в гостиную. Когда он возвращается, я вижу на его члене презерватив.

— Какие-то особые желания, детка?

— Трахни меня сзади, пожалуйста.

Я поворачиваюсь, прижимая руки к стене, слегка наклоняясь, чтобы дать ему доступ к своей киске.

Он пробирается рукой по моему бедру и притягивает мою попку к своему паху, дразня мое отверстие, а затем берет меня за волосы другой рукой.

— Скажи мое имя.

— Колтон. — Выдыхаю я, когда он скользит внутри меня.

— Скажи, что ты моя. — Требует он.

— Твоя. — Стону я, когда он трахает меня, погружая свой член в мою киску. Он двигается уверенно, не торопясь. — Я твоя, Колтон.

— Тебе это нравится? — Он обхватывает рукой мое горло сзади и сжимает. — Ава?

— Да, глубже, пожалуйста. Пожалуйста, Кольт.

Трахая меня сильнее, он шлепает меня по заднице, усиливая мои стоны. Затем он подается вперед, хватая меня за волосы, притягивая ближе к себе.

— Твоя киска невероятно приятна на ощупь. Мне нравится, как она заглатывает мой член и выливает мою сперму.

— Я сейчас кончу, Кольт. — Громко скулю я, и мои стенки сжимаются вокруг него.

Он продолжает трахать меня, продлевая мое удовольствие, пока тоже не кончает, выплескивая свою сперму в презерватив.

— Боже, девушка, ты меня очень возбуждаешь, когда говоришь мне, что тебе нравится и что ты хочешь, чтобы я сделал. — Тихо говорит он, и я смотрю на него через плечо.

— Правда?

Я выпрямляю спину.

— Правда.

— Мы собираемся принять душ. — Заявляю я, направляясь в ванную, где задерживаюсь в дверях и смотрю ему в глаза. — А позже я с нетерпением жду возможности посидеть на твоем лице, Кольт.

47. Он и я

Я читаю книгу на диване в гостиной Колтона. Не могу сосредоточиться на чем-то новом, поэтому выбрала одну из своих любимых. Это помогает мне отвлечься от мыслей о его разговоре с мамой.

Открывается входная дверь, а за ней следуют его шаги. Как только Колтон входит в комнату, я понимаю, что что-то не так. Отчаяние. Смятение. И злость. Его карие глаза становятся почти черными. Печаль в его взгляде проникает в мою кожу так легко и так сильно, как будто это я узнала новости о своем родителе.

Он подходит, кладет голову мне на колени и закрывает глаза.

— Поговори со мной. — Я провожу пальцами по его спутанным волосам. — Кольт.

— Всю дорогу домой я думал только об одном: брак моих родителей был похож на гребаный эффект бабочки. Мельчайшая вещь изменила все. Все, черт возьми.