Синай и Палестина. Из путевых заметок 1865 года

Минут через двадцать от города, вправо от дороги, показалась груда бесформенных развалин. Здесь был древний Ноб (Портер)[71]. Этот жреческий город испытал на себе страшную месть подозрительного Саула. Когда Давид, смерти которого искал завистливый и недоверчивый царь, решился, по совету своего друга, сына Саула Ионафана бежать к гатскому царю Ахизу[72], то по дороге он проходил через Ноб. На вопрос первосвященника Ахимелеха о причине его прибытия Давид отвечал, что он имеет от царя тайное поручение и что посланные с ним люди ждут его в назначенном месте. Давид просил его дать ему несколько припасов на дальнейший путь. Не подозревая настоящей причины путешествия Давида и имея в запасе лишь хлебы предложения минувшей недели, он отдал их Давиду, взяв с него слово, что он и его люди чисты. Он дал ему также меч Голиафа, хранившийся в скинии. Смотритель Сауловых стад, идумеянин Доик, донес царю, что, бывши в Нобе, он видел там Давида, которому Ахимелех дал на дорогу припасы и меч Голиафа. Раздраженный бегством Давида и подозревая в Ахимелехе сообщника его, Саул потребовал к себе первосвященника со всеми левитами. Не слушая никаких оправданий, он в ярости велел предать всех их смерти. Кровожадный Доик, кроме которого никто не хотел поднять на них руки, обезглавил восемьдесят жрецов, прибывших из Ноба (1 Цар. 22, 18). Не удовольствовавшись этим, Саул велел разрушить город и умертвить всех жителей его без исключения и всех животных. Спасся только один сын Ахимелеха, Авиафар, которому удалось бежать к Давиду (1 Цар. 22, 19–20).

Оставив место библейского Ноба, мы через десять минут поднялись на каменную возвышенность, на которой расположена небольшая деревушка Шафат. Отсюда я в последний раз взглянул на Иерусалим, который вскоре скрылся из глаз навсегда…

Стало очень жарко; лошади едва передвигали ноги по твердой и неровной почве. Самойло Абрамович вспотел и замолк. Кругом раскидываются серые, обожженные солнцем возвышенности; редко где встретится тощая маслина. В час пополудни добрались мы до эль-Бирег, арабской деревушки с семистами-восьмистами жителей, между которыми живут несколько греческих семей. Это библейский Бирот, один из ханаанских городов, занятых гаваонитами и при помощи военной хитрости избегнувших мщения евреев (Нав. 9). Кроме остатков двух цистерн, находящихся неподалеку от арабского фонтана, над которым выстроено здание, похожее на гробницу Рахили, здесь видны большие развалины церкви, воздвигнутой крестоносцами в 1146 году, и принадлежавшего к ней госпиталя. Здесь мы утолили жажду, закусили; я набросал в альбоме развалины церкви и фонтан, и мы отправились далее.

В сорока минутах отсюда, на горе, усеянной огромными камнями, находится Бей-Тин, библейский Вефиль. Вефиль известен с глубокой древности. Сначала он назывался Луз. Авраам пас здесь свои стада. Иаков видел во сне таинственную лествицу (Быт. 28); он назвал это место – Вефиль, то есть «дом Божий», и воздвигнул здесь жертвенник Иегове. Судьи имели часто собрания свои в этом городе. Потом он был занят ефраимитами, хотя по жребию должен был принадлежать вениаминитянам, не могшим изгнать из него хананеян. Когда Иеровоам, уклонившись от поклонения истинному Богу, воздвиг здесь жертвенник золотому тельцу, пророки Осия и Амос назвали город Веф-авен, то есть «дом нечестия». Некий мужественный пророк вошел в капище, когда Иеровоам совершал жертвоприношение, и проклял его (3 Цар. 13, 1–5; 4 Цар. 23, 17). После возвращения из плена город был занят вениаминитянами. В эпоху Маккавеев он был укреплен и существовал еще во времена римлян, ибо известно, что Веспасиан взял его и поставил в нем гарнизон. В первые времена христианства Вефиль не имел уже никакого значения. Трудно сказать, к какому времени относятся видимые в нем теперь небольшие развалины; может быть, это остатки древних укреплений. Что же касается до развалин четырехугольной башни, то это, вероятно, бывший христианский храм. Несколько турецких хижин, разбросанных в беспорядке между камнями, составляют настоящий Вефиль.