«Синано» – потопление японского секретного суперавианосца.

Все это заставило меня призадуматься: не изменил (161) ли авианосец свой курс? Честно говоря, я был в замешательстве. Мое беспокойство усиливалось, и я, бочком приблизившись к лейтенанту Бантингу, спросил его шепотом, чтобы другие не заметили моего смущения:

– Не показывает ли торпедный автомат стрельбы поворот авианосца на зигзаге влево?

– Нет, сэр. Он находится на прежнем курсе.

Все еще в замешательстве от необычного вида авианосца, я приказал поднять перископ, чтобы узнать, не изменился ли его пеленг.

– Он находится на прежнем курсе, кэп'н, – ответил Дейв.

Во время своих наблюдений за авианосцем я увидел еще одно необычное явление. На нок-рее его были огни, световые сигналы, видимые на много миль среди ночной темноты. Как я заметил, эсминец, находившийся впереди, замедлил ход, пока авианосец не подошел к нему на траверзе до 200 ярдов. Тут снова последовали световые сигналы с авианосца. Что за чертовщина?! Невероятно, чтобы боевой корабль использовал световые сигналы ночью. Они видны со всех направлений, особенно когда они передаются с нок-реи.

Теперь расстояние между нами сократилось до 8500 ярдов. Мы все еще находились на небольшом курсовом угле авианосца.

– Мы должны выходить в атаку, – сказали почти одновременно Боб и Дейв.

– Я знаю, – проговорил я. – Сейчас начнем. В обычном порядке. Первой выпустим торпеду из аппарата номер один. Интервал между пусками – восемь секунд. Передайте команду в носовой отсек – приготовиться к стрельбе.

Я хотел понаблюдать за результатами атаки и приказал Сайксу поднять перископ. Я все еще использовал ночной перископ, с более широким обзором, и, как только взглянул на цель, сразу же увидел, что авианосец сделал поворот на новый курс. Мы были готовы к такому развитию событий. На лодке были отработаны подобные ситуации. Важно было не тратить время на новый расчет дальности стрельбы и курсового угла. Наша группа управления огнем исследовала все предыдущие ходы зигзагом авианосной группы и сделала вывод, что средний поворот на зигзаге составлял примерно 30 градусов. Поэтому, когда я сообщил, что авианосец (162) делает новый поворот на зигзаге, лейтенант Бантинг свел эти средние данные и заложил их в торпедный автомат стрельбы.

– Изменения внесены, как показал световой сигнал, – доложил он, давая знать, что новые данные введены в компьютер.

Торпедный автомат стрельбы автоматически выдал новые, откорректированные углы гироскопа для торпед в носовых торпедных аппаратах.

Госпожа удача оказалась в боевой рубке среди нас. Новый курс авианосца давал нам идеальную возможность: ведь мы только и мечтали о том, чтобы он повернулся к нам правым бортом. Сейчас он находился на курсе, ведущем на юг, а мы – на восток, на пути, перпендикулярном его курсу. Расстояние, которое должны были пройти наши торпеды, увеличилось примерно на три четверти мили. В этой новой ситуации у нас появилось еще 2 минуты в запасе перед тем, как произвести залп.

Я все еще пытался установить тип авианосца. Черт побери, сколько же тяжелых авианосцев осталось у Японии? И снова вслух описывал я контуры авианосца всем тем, кто стоял вокруг меня: какие очертания у его надстройки, какая у него расширенная носовая часть, похожая на нос клипера, а корма – как у крейсера.

Рядом со мной стоял энсин Кросби, держа в руке «Справочник по опознаванию кораблей противника» так, чтобы я мог видеть все типы авианосцев с большими надстройками.

– Этот авианосец не похож ни на один из них, Гордон. Дай-ка мне кусок бумаги.

Он принес мне карандаш и бумагу. Я быстро набросал причудливый силуэт авианосца. Гордон досмотрел сначала на мой корявый рисунок, а затем – в справочник.

– У японцев нет ничего подобного, – сказал он.

– Черта с два! Я как раз сейчас смотрю на это чудовище. Продолжая всматриваться через перископ в цель, я вдруг заметил неожиданный маневр эсминца охранения: он стал подходить по правому траверзу авианосца.

Проклятие, он менял курс и шел прямо в нашем направлении! Не было никакого сомнения, что он увеличил скорость вспарывая воду. Необходимо было (163) быстро принимать еще одно решение. Я объявил команде в боевой рубке:

– К нам приближается эсминец. Он должен пройти примерно в двухстах ярдах у нас по носу.

Но я-то знал, что он пройдет на гораздо меньшем расстоянии. Только зачем волновать всех, если мы ничем не можем предотвратить его действия? Единственное, что мне необходимо было знать: собирается ли эсминец атаковать нас или просто возвращается на свое место в строю кораблей охранения? Если он намерен атаковать нас, то включит свой гидролокатор, чтобы определить наше местонахождение и расстояние до нас.

Я обратился к нашему гидроакустику радисту первого класса Скэнлану:

– Посылает ли эсминец сигналы?

– Нет, сэр.

Но я хотел точно удостовериться в этом:

– Скэнлан, посмотри мне в глаза и скажи правду, посылает ли японский эсминец сигналы?

Скэнлан прокрутил ручку гидролокатора по всей шкале, на которой приемник может обнаружить передачу сигналов. Затем он посмотрел мне прямо в глаза:

– Нет, сэр, эсминец не посылает никаких сигналов.