Синдерелла без хрустальной туфельки

– Да вернется, непременно вернется. Для того чтобы найти комнату, время нужно. А его у него нет. Он же без своего ноутбука и дня прожить не может. Пялится и пялится в него целыми сутками… Обиделся он на меня, видишь ли… Да я же как лучше хотела, я ж спасти его хотела, в свет да в люди вывести! У него ж руки золотые, и голова золотая, мог бы такие деньги зарабатывать! Откуда я знала-то, что он на такой поступок решится вообще! Сидел, молчал, слушал – тихоня тихоней. Я думала, он понимает, а он… Нет, чтобы женщину, рядом живущую, постараться осчастливить…

– То бишь вас, да?

– Ну да…

– То есть вы хотите сделать из человека что-то для себя удобоваримое, а хочет ли этого сам человек, вам, выходит, все равно?

– Так я же и для него лучшего тоже хочу!

– А если ему не надо лучшего? Если ему достаточно хорошего? Вот он романы, например, пишет, и ему от этого хорошо. И никакого такого лучшего не надо.

– Да кому они нужны, эти его романы? За них денег не платят! Ну согласись – это же смешно, в самом деле, делать всю жизнь то, за что тебе никто и никогда спасибо не скажет, а главное, не заплатит…

– Не знаю, – пожала плечами Василиса и улыбнулась вдруг от души. – Мне вот не смешно. И почему это не заплатят? Вы что, читали эти его романы, да? Что, плохо написано, да?

– Да делать мне больше нечего, что ли? Сейчас вот все брошу и сяду какую-то глупую писанину читать! Работать надо, а не ерундой всякой заниматься…

– Ну, если не читали, то откуда тогда знаете, что это ерунда? Может, и не ерунда вовсе?

– А чего это ты его так защищаешь, а?

– Я не защищаю, я просто понять пытаюсь…

– Ага… Рассказывай сказки. Да ты на него просто запала, девушка, вот и все твое понимание!

– Я?! Запала?! – вдруг слишком громко, слишком гневно и совершенно, ну совершенно искренне возмутилась Василиса. Точно так же возмутилась, как давеча уличенный Мариной в этом же самом преступлении Саша. Гневность и искренность этого возмущения отметила про себя и Марина, и усмехнулась понимающе на Василисино в следующий миг произнесенное: – Господи, да что вы такое говорите вообще, глупости какие! Абсолютные, просто абсолютные глупости!

– Ну, так если не запала – откажи в комнате! А? Слабо?

– Но как же…

– О деньгах не беспокойся, еще раз говорю! Это уж моя забота будет! Ну как, по рукам? Договорились?

– Так, постойте… – покрутила головой Василиса, пытаясь прийти в себя и даже выставила, словно защищаясь, слегка ладонь вперед. – Постойте. Ни о чем таком я с вами договариваться не собираюсь. Это во-первых. А во-вторых, ни на кого я не запала и в ближайшее время западать тоже не собираюсь. Все. Извините, у меня дел много…

Она торопливо поднялась из-за стола, так же торопливо сложила в мойку пустые чашки. Марина сидела, наблюдала за ней молча, усмехаясь про себя и думая при этом, что и не таких еще гордо-сознательных она обводила вокруг пальца, и не такие ломались от ее матушки-настырности, до самых печенок достающей…

– Ну что ж, Василисочка, спасибо за чай, за душевную беседу. Пойду я, пожалуй. У меня ведь тоже дел много, знаете ли.

Она торопливо соскочила со стула и тут же умчалась в прихожую, оделась по-солдатски быстро и, не попрощавшись с Ольгой Андреевной и Петькой, выскочила за дверь, по-хозяйски уверенно как-то справившись с капризным замком. Выйдя из двора и благополучно перебежав дорогу, она так же по-хозяйски уверенно открыла дверь Василисиного кафе. Усевшись за столик, огляделась, нетерпеливо замахала рукой и без того уже спешащей к ней с меню официантке. Запросив вместо положенных отбивных к себе хозяина, в ожидании достала из сумочки пудреницу и внимательно оглядела себя в маленькое зеркальце. Сама себе очень понравившись и улыбнувшись, так и оставила эту улыбку на своем лице – для разговора с Сергунчиком очень даже может пригодиться…

Он уже несся к ней через весь зал, грациозно огибая столики, что довольно-таки странно смотрелось при его совсем не хрупком телосложении: имея от природы чуть больше полутора метров росту, Сергунчик умудрился отрастить себе порядочный пивной животик, наличия которого совсем даже не стеснялся, а наоборот, стремился всегда гордо выставить его вперед.

– Мадам Марина, какая радость, что вы вновь зашли под мой кров! Я счастлив, абсолютно счастлив снова вас видеть! Позвольте, позвольте ручку…

Галантно поцеловав ручку, он тут же уселся напротив Марины, преданно уставился в ее лицо. Похоже, Сергунчик и в самом деле был страшно рад…

– А я ведь к вам по делу, Сергей Сергеич! – еще лучезарнее улыбнулась ему Марина. – И по очень деликатному, знаете ли.

– Да? – оживился Сергунчик и даже подпрыгнул слегка на своем стуле. – По деликатному, это хорошо… Я весь, весь во внимании…

– Вы знаете, наверное, у вас тут судомойкой такая высокая девушка работает, Василиса…

– Коняшка, что ли?

– Как? – опешила Марина радостно-заговорщицки. – Коняшка? Это ее здесь так называют, да? А что, похоже…