Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

Мосбюро организовало резидентуру в Москве для работы по линии французов на основе старых связей в Главвоздухфлоте, Главвоенпроме и ГАУ. Проводится работа в изыскании конфидентов по полученным связям в авиазаводах и химических заводах (лабораториях), есть надежды в будущем получать материалы по этой линии. В данное время посылался материал, общего характера, который смогла дать резидентура на начальном периоде возникновения.

Эта работа требует больших расходов, так как для того, чтобы выяснить вопросы задания научного характера, приходится проникать к солидным лицам. За май израсходовано 215 долларов (415 рублей). Сюда не входило жалованье Ивана Терентьевича («Дарневича»). Получалось, что ежемесячный расход на новую резидентуру составлял 265 долларов (215 долларов работа, 50 долларов жалованье резиденту).

По резидентуре Западного фронта на следующий период работы в связи с новыми линиями разведконтакта Мосбюро просило увеличить денежную ставку, отпускаемую на работу.

По своим материалам Мосбюро просило дать отзыв. Предлагалось следующее задание передать курьеру на руки в пакете, деньги на июнь (на работу и жалованье) — на руки курьеру под расписку. Просили дать ему разрешение для покупки двух револьверов. Высказывалась просьба о выдаче необходимых документов для поездки в Варшаву к Философову на два дня.

Так как обратно с курьером в Москву должна была ехать жена Фомичева, курьера просили долго не задерживать. По его возвращении планировалось направить следующего курьера с материалами за июнь. «Штилю» дали категорическое приказание завести с Экспозитурой письменную связь. К докладу были приложены информационный доклад; обсервация по Главному воздушному флоту, по Главной военной промышленности, по авиахимическим частям; приказы по Главному артиллерийскому управлению и Западному фронту; обсервация Штиля по Западному фронту; список всех складов артиллерии СССР[197].

В ночь с 9 на 10 июня 1924 г. с помощью Крикмана Сыроежкин перешел советско-польскую границу и явился в хутор Ганще, где остановился у знакомого поляка по первой поездке. Спустя час встретился с комендантом постерунка Маня и несколькими полициантами. Маня пригласил его к себе.

За завтраком рядом с Григорием Сергеевичем сел полициант № 2211 — тот, с которым в январе 1924 г. он встретился на советской территории около Родошковичей при переходе границы. Сыроежкин напомнил ему об этой встрече в присутствии Маня и предупредил о том, что в следующий раз надо быть осторожнее и не заходить в чужой огород, уточнив, что он мог тогда ухлопать его, приняв за красноармейца, переодетого в форму полицианта. Тот заохал и поблагодарил за внимательность.

Немного позже пришли в Турковщизны, но так как было еще слишком рано, то Сыроежкин остановился в квартире писаря. В это время поручик Глуховский, узнав о переходе границы полициантом, стал расспрашивать подробности этой встречи. По мнению Григория Сергеевича, если бы он этого полицианта пристрелил, то Глуховской искренно пожал бы ему руку.

Свое мнение Сыроежкин высказал в том смысле, что полициант не походил на шпиона, хотя определенно судить не брался. Глуховский сделал распоряжение его арестовать. В присутствии Григория Сергеевича тот был обезоружен и допрошен. Он подтвердил свое пребывании на советской стороне, объяснив это тем, что был пьян и заблудился. До этого с Григория Сергеевича взяли официальные показания.

При последнем переходе границы (за Анфисой) Сыроежкин встретился с этим полициантом в хуторе Ганще. Его вернули к служебным обязанностям, но он ждал наказания свыше, безжалостно ругал коменданта Маня, который выдал его поручику.

От Глуховского Григорий Сергеевич получил документы и в тот же день с сопровождающим выехал в Вильно, куда прибыл 11 июня. Остановился в гостинице «Бристоль» (№ 143), а затем направился в Экспозитуру, где передал привезенный материал капитану Майеру. Майер спросил, возьмет ли он с собой в Россию Ирманова, который живет в Вильно и ждет не дождется выезда. Сыроежкин ответил, что на этот счет не имел никаких указаний, но готов написать письмо в Москву и, быть может, успеет получить ответ.

Условились встретиться на следующий день в пять часов в гостинице «Бристоль» с поручиком Соколовским. Григорий Сергеевич сказал Майеру о необходимости поездки в Варшаву. Последний обещал заготовить документы. Из Экспозитуры пошел в квартиру Фомичева, там застал Анфису, Надежду Оболенскую и Ирманова. Приблизительно через 2–3 часа, Анфиса собиралась идти к Олен-скому в политическую полицию с материалом, переданным ей от Фомичева. Сыроежкин от нечего делать пошел с ней.

И здесь с ним произошел непредвиденный случай, который чуть-чуть не закончился для всего дела «Синдикат-2» трагически. Около улицы Большой, он увидел перед собой Франца Францевича Стржалковского, своего старого приятеля и сослуживца. Тот, увидев Григория Сергеевича, радостно воскликнул: «А, здорово, как ты сюда попал?» Сыроежкин подумал послать его ко всем чертям, затем решил поздороваться.