Синдикат 'Громовержец'

Сейчас Гена слушал восьмиклассника Хрящева - по кличке, естественно, Хрящ, - маленького, но очень энергичного, порывистого и сердитого. У него имелась строго овальная (не придерешься) голова и аляповатые веснушки, сползающие по щекам, словно рыжие муравьи.

- ...Я его после школы встречаю, свинчатку на всякий случай в рукав спрятал, - с обидой и горячностью выкладывал Хрящ, - а он смотрит так и говорит: "Зря, Хрящев, стараешься, в девятый класс ты у меня не перейдешь". Потом говорит: "Отца вызову". Я ему: "Отец мой тебя уроет, очкарик, чмо позорное!"

- Хр-р... - усмехался Гена, тупо уставившись перед собой.

- И потом уже в классе мне говорит: "Не сдашь долги по немецкому, будешь со справкой ходить, как дебил". Тут уж я все. Говорю - сам дебил, сука, рожа лошадиная. Уже ребят начал собирать - встретить его вечером и засвинярить, чтоб домой на карачках полз. Не вышло, мать заставила воду из погреба откачивать...

Третьим в компании был Кирилл Парамонов - юноша восемнадцати лет, невозмутимый, задумчивый, с пушистыми пепельно-русыми волосами. Он имел довольно аристократическую внешность и мог сидеть на бревне с таким видом, будто находится в кресле у камина. И окурок мог держать так, словно это сигара. Иногда он, правда, сплевывал через зубы или допускал речевые обороты, от которых аристократичность его несколько меркла.

Кирилл закончил школу, полный курс, затем отучился в автошколе при училище механизаторов и теперь ждал повестки в военкомат.

- Вот я ему и говорю: "Отвали ты от меня со своими "Вас истдас?", фриц недорезанный",- пыхтел Хрящ, сжимая кулаки перед сердитым лицом. - Чего ему от меня надо вообще? Я ему уже обещал в окно бутылку с бензином засадить...

- Ну и кинь ты его на фиг, - лениво посоветовал Кирилл. - Чего нервничать? Сдался он тебе, этот немецкий...

- Так ведь грозит, что аттестат не дадут! - воскликнул Хрящ, и его лицо задрожало от досады.

- А на фиг тебе аттестат? - равнодушно продолжал Кирилл. - Боишься, без него на лесопилку не возьмут или на завод?

- Хр-р... - присоединился Гена.

- Нет, - Хрящ вздохнул и весь как-то померк. - Без аттестата, со справкой меня только в стройбат заберут. А я в десантуру попасть хотел.

Кирилл искоса взглянул на собеседника и тихо хмыкнул. Малорослому Хрящу десантура не грозила, даже если у него будет два аттестата и пять медалей за хорошее поведение. Дрался на кулаках он, конечно, лихо, это ему в плюс. Но в Зарыбинске драться могли все, дело нехитрое.

- Хм... - прозвучало со стороны Гены. Кто-то торопливо шел через кусты, приближаясь.

Никого, кроме Гены, это, впрочем, не заинтересовало. Ну прется на Гимназию кто-то из местных, кому надоело пялиться дома в телевизор или считать, сколько мух умерло и родилось в квартире за истекшие сутки...

Среди веток мелькнула соломенная голова Пакли. Его угреватое морщинистое лицо несло явные следы того, что Пакля приволок какую-то исключительную новость.

Пакля не состоял формально ни в Гимназии, ни в Промзаводе. Он болтался между двумя противоборствующими районами, как самолетик на бечевке, переносил новости и сплетни и даже выполнял простые дипломатические поручения.

И там, и там ему могли, например, дать закурить или даже налить стакан. А могли и двинуть в зубы - в зависимости от политической ситуации. Пакля безропотно нес крест своей неопределенности и, кажется, был им вполне доволен.

- Сидите? - Пакля таращил глаза и строил гримасы, как шимпанзе. Казалось, что его спутанные соломенные волосы тоже живут своей жизнью, шевелятся, устраиваются поудобнее и ходят друг к другу в гости.

- Сидим, - ответил Кирилл, удостоив пришельца лишь косым взглядом.

- Да вы чо?! - Губы Пакли шевелились, как две пиявки. - Там весь городок уже собрался. А они сидят!

- Чего ты разорался? - с раздражением спросил Хрящ.

- Да там!.. - Пакля сглотнул и замолчал, словно полностью выдохся.

- Ну? Что там? - В глазах Хряща уже блеснуло любопытство. Хотя голос по-прежнему выражал презрение. Паклю даже школьники всерьез не воспринимали, хотя ему сравнялось уже семнадцать лет. Космополитичность в Зарыбинске считалась не столько пороком, сколько чем-то вроде физического недостатка, уродства инвалидности. Солидные пацаны, курившие папиросы на Гимназии, смотрели на неприкаянного Паклю, как могли бы смотреть основательные лавочники на бродяг и попрошаек.

- Ну, что там? - сердито повторил Хрящ.

- Хм, - добавил Гена, тоже заинтересовавшись.

- Там... там город в развалинах! Урки магазин захватили, универмаг! Орут, стреляют... Машину спалили Самохе-пожарнику, - тут вдруг Пакля замолк, настороженно поглядывая на ребят. Словно испугался, что слишком много наговорил и ему не поверят.

Ребята и в самом деле переглянулись с усмешками. Но усмешки были какими-то растерянными.

- Ты чего городишь? - тихо спросил Кирилл.

- Сходи погляди! - тут же воспрял Пакля, убедившись, что сумел все-таки всех напугать.