Синдикат «Громовержец»

Дрын и вся его банда были уже на месте. Они поднялись со скамеек и от нетерпения выдвинулись на несколько шагов навстречу Кириллу.

— Надо же, — сказал Бивень, укусив себя за руку, — один идеть, без бабы. А то опять пришлось бы отпустить.

— Храбрый, наверно, — хмыкнул Поршень, глядя на Кирилла из-за чужих спин. — А ведь я говорил… Он и тогда один был, и сейчас. Я говорил, Гимназия за него не подписалась.

— Что ж ты, козел, делаешь? — проговорил Дрын, по обыкновению ухмыляясь. — Не в падлу было черные бабки ныкать? На покойников собрали, а ты, сука, хапнул.

— Я ничего не хапнул, — тихо, но напряженно произнес Кирилл. Но его пока не собирались выслушивать.

— Ты нас кинуть хотел, да? — продолжал Дрын. — Молодец, классно кинул. Пацаны, между прочим, последнее отдавали. Вано колеса от мопеда продал. Шерсть — из бабкиной пенсии принес… А ты, ублюдок, пришел такой с честными глазами… Девочке бедной помочь… Хорошо хапнул, молодец.

— Умный… — многозначительно похвалили из толпы.

— Я не хапал, — процедил Кирилл, и его кулаки непроизвольно сжались.

— А кто ж тогда? — с издевательским добродушием усмехнулся Дрын. — Большие пацаны отняли, да?

— Нет, не большие. Маленькие… Вот он у меня все забрал, — Кирилл ткнул пальцем в Поршня. — И сказал, что сам отдаст.

— Что-о?! — возмущение Поршня было столь же колоссальным, сколь и неподдельным. — Ты это на меня?.. На меня?..

— Дрын, он наших пацанов парафинит, — злобно воскликнул Бивень, подпрыгнув на месте от нетерпения. — Дай я ему чавку выставлю!

— Обожди. Потом выставишь, еще будет время, — взгляд Дрына стал тяжелым. — У тебя еще хватает хамства на ребят парафин гнать? За это отдельно получишь. За брехню, за кидалово, за деньги — за все получишь.

— Я не брал деньги! — почти закричал Кирилл. — Поршень пришел ко мне домой и все забрал. Сказал, сам отдаст.

— Дрын, я ж говорил, — затараторил Поршень, свирепо вращая глазами. — Такие козлы только на Гимназии бывают. Сам схавал — на других катит…

— Осядь, — с железным спокойствием проговорил Дрын. — Я и сам знаю, что наши такое никогда не сделают. А ты, Кира, обоснуй-ка свой тухлый базар. Докажешь, что Поршень у тебя был?

Кирилл открыл рот, но запнулся. Доказывать было нечем. В принципе, мать видела, как Поршень приходил… Но ее вмешивать нельзя. Последнее дело за мамочкой и папочкой прятаться.

— А ты докажешь, что это я взял? — буркнул он.

— А хрен ли тут доказывать? — ухмыльнулся Дрын, сверкнув зубами. — Деньги ты взял, все видели. И хана. Больше этих денег никто не видел и не слышал. В том числе и Машка.

— Конечно, она не слышала, потому что я ей не говорил, — невпопад пробормотал Кирилл.

— Это точно, не говорил, — прозвучало злорадное шипение Поршня. — Он вообще никому не говорил. Ребята спрашивали — на Гимназии вообще про деньги не слыхали. Он все сам сочинил…

Кирилл готов был взорваться от ненависти и возмущения. Так бы и сорвался с места, снес бы череп этой лживой сволочи Поршню.

— Ну, кажется, разобрали вопрос, — подвел итог Дрын. — Все понятно. Что, Кира? Свое, конечно, получишь, и много. Но если ты пацан, то деньги должен до Машки донести. Не знаю, где ты их брать будешь, твои проблемы… И все равно, всей твоей Гимназии — звездец. Будем долбить всех, кого увидим. По-страшному, понял? До полусмерти.

— За что? — процедил Кирилл.

— За тебя, милый. И всем будем говорить, что за тебя. И Машке дадим раскладочку, какой ты добренький и честный оказался. Чтоб она знала… Сейчас отпускаем, иди… Но по улицам больше не шарься — можешь заболеть.

/

— Я не брал деньги, — с упорством обреченного повторил Кирилл. — Поршень забрал.

— Ну ты достал! — взорвался Поршень. — Дрын, ну сколько он будет на меня эту парашу лить?

— Дайте я ему вломлю! — простонал Бивень, прыгая на месте. — Он и вправду достал.

— Отхреначить его! — раздались крики из толпы.

— Ладно, — Дрын с ухмылкой кивнул. — Гимназиста побуцкать никогда не вредно. Только отведите куда-нибудь, чтоб… Чтоб не здесь.

— А ну пошли, с-сука! — Бивень с силой столкнул Кирилла с места. — Шевели заготовками, иди, коз-зел.

Кирилл понял, что его волокут за столовую. Там был небольшой грязный дворик, почти всегда пустой. А если и не пустой — толстые поварихи вряд ли чем ему помогут.

Толпа промзаводских, обрадованная давно желанным приключением, возбужденно гудела. Все были энергичны и деловиты, словно с хорошим настроением выходили на любимую работу. В основном Кирилла окружал молодняк. Дрын и еще трое ребят постарше остались в скверике, один пошел к баданянской палатке за пивом.

Они будут хлебать пиво, пока Кирилла пинают ногами и возят по пыли. Он сильно пожалел, что не собрал с собой подкрепление. Пяток взрослых гимназистов — и его бы не тронули. Хотя как сказать…

Кирилла втащили во дворик столовой. Тут же кто-то ударил. Перед глазами рассыпался фейерверк белых искр, Кирилл почувствовал, что падает. Он ударился спиной о корявый раздолбанный асфальт, но его сразу втроем подняли за шиворот.

— Ну что? — бесновался Поршень. — Кто деньги брал? Я брал? Говори, я? — И он с размаха залепил Кириллу оплеуху, попав по глазам.