Синдикат киллеров

Он никакой не эксплуататор, зарплаты у него самые высокие в сравнении со смежными отраслями. Бытовые условия у рабочих тоже не хуже, чем у других. Все-таки Волга — не Сибирь, на мерзлоте стоящая. Всякие там столовки-заказы всегда на ходу. Это по России жрать нечего, а у Молчанова все рыбхозы схвачены, холодильники-морозильники. Тебе бензин нужен? — гони баранту! Что же делать, если гигантское государство на натуральный обмен переходит? Значит, сам живи и другим давай жить, как они желают. И Молчанов, словно мудрая рыба, спокойно чувствовал себя в мутной воде наступавшего безвременья, потому что никогда не брал дешевые приманки.

Так что, в сущности, боялся он не истерических прогнозов новых демократов, на всех углах кричащих о развале государства и экономики, а новых монополистов, активно содействующих этому необратимому, по их просвещенному мнению, процессу. Врут же, сукины дети, сколько раз история возвращалась на круги своя! Да если уж по совести говорить — рабочий класс должен горой встать за него, за Молчанва! А само государство? Даже дураку понятно, что и живет-то оно, если называть это состояние жизнью, одной нефтью. А не будь ее, давно бы перед Западом на коленях стояли, гуманитарную помощь выклянчивали. Дай нам, Боже, что тебе негоже...

Ну а кто поставил великое это дело на ноги? Кто организовал широкую и тесно увязанную систему от нефтедобычи до получения чистой валюты, кто? Да все он же. Не один, конечно. Но ведь и неспроста именно его голова и руки так высоко котируются и здесь, и у них на Западе, где действительно понимают лучше нашего толк в предпринимательстве. А от понимания, от знания, от умения, продиктованного многолетним опытом, — вот они, милые, и льготы всякие, в том числе и налоговые, которые многим другим пока и не снятся.

И не приснятся, хотелось ему надеяться. Потому что несли они, эти «новые», не нормальную и здоровую, как пишут для них в учебниках по бизнесу, конкуренцию, а полнейшее беззаконие. Недавние еще комсомольские работники, быстро разобравшиеся в сути прежней власти и с аппетитом вкусив от нее, они и в новых условиях применяли только одно правило: успей урвать. И на этом пути безжалостно сметали любое препятствие, даже если это человеческая жизнь. Так за что же их жалеть? Пусть стреляются...

Когда-то Иван Федорович, батя, демобилизованный старшина взвода разведчиков, увидев, как «резвилась» в Куйбышеве на набережной послевоенная молодежь, заметил как бы между прочим: «Я, сынок, полтора десятка фрицев на своем горбу через нейтралку перенес, один против троих завсегда могу выйти, но этих твоих «романтиков», честно говоря, побаиваюсь. У них же, мерзавцев, по шилу за каждым голенищем, они как волчата лезут, не чуя ни закона, ни страха...» Давно уже на кладбище отец, и неизвестно, что бы он сказал, увидев нынешних «крутых», но слова его по сей день помнит Молчанов и на всякий случай избегает темных переулков и одиноких вечерних прогулок. Береженого, известно, и Бог бережет.

Приглашенный на ответственное совещание в Газпром, который начал, по словам первого зама генерального Леонида Дергунова, поистине грандиозную программу, Молчанов, прилетев из Самары вместе с помощником и шофером-телохранителем, первым делом сел в свою машину, которую подогнали из совминовского гаража, и отправился в гостиницу «Россия». День был воскресный. Проводить заседания в выходные стало каким-то дурным поветрием в нынешнем руководстве, наверное, хотели, чтобы народ думал: гляди-ка, наши-то начальнички ночей не спят, все о нас пекутся! Для дела никогда не жалел выходных Молчанов, но не для болтовни же...

В общем, подъехав к «России», он передумал и не сам пошел, по обычаю, к дежурной с волжской авоськой, а послал к Валентине Петровне Гришу, секретаря своего, толкового мужика, знающего субординацию, экзерцицию и экзекуцию, как говорил он сам о себе, чтобы тот взял у администраторши ключ от номера на «юге» и ждал хозяина, не отлучаясь от гостиницы. Да и не собирался Молчанов засиживаться в Газпроме, своих дел хватало по горло.

Совещание провели в старом здании на Мясницкой, где имелся небольшой, очень уютный конференц-зал и где не раз бывали легендарные Эрвье и Салманов, отцы Самотлора, Уренгоя и Медвежьего, кинувшие Брежневу и его команде такую жирную кость, что с ней и по сей день кое-кто не может расстаться.