Синдикат (СИ)

— На хорошей войне, детишки в коротких штанишках, народ мочат по беспределу. Потому что когда на стол легли большие ставки, а в ход пошли большие пушки, всем плевать на Ивана, Яна, Джона и прочих Тао с Занзибарами. И если вчера самый ценный актив одного синдиката поймал торпеду в бочину и добивашки с автосамолетов, то кто поручится, что завтра штаб-квартира другого синдиката не расцветет красивым фейерверком тактического мирного атома? Правильно, никто, потому что, вашу мать, рано или поздно так и случится, правил то уже нет, дебилы! Потому ждем и надеемся, когда мировой арбитраж, комиссия синдикатов и прочая дорогостоящая шваль… а что там, может даже ООН часом вспомнит, что она еще существует!? В общем, ждем, когда вся эта пидерсия как-нибудь притормозит ебздучий каток. Потому что если сейчас не чухнуться, продайте мне билет с этой планеты, я сваливаю! Хотя куда я нахер денусь, с вашими то грошовыми ключиками…

Бес выключил радиокоробку.

— Дослушаем позже, — негромко сказал он.

— Хорошо.

Снаружи вееры синих лучей скользили по машине, гудели присосавшиеся к полированным бокам датчики ультразвукового сканирования. Пользуясь истекающими секундами условного одиночества, Ки растягивала губы по методике ораторов и певцов. Мимика должна быть совершенно естественной и максимально богатой, ни капли зажатости.

Да, сначала «пластические лица» нашли спрос у корпоратов, затем стали дешевле, доступнее, убили актерское искусство, а в итоге преобразили дорогую проституцию. После того как эмоциональные водители обрели повсеместное распространение среди гейш, «чистые» не хромированные лица стали цениться куда выше. Клиенты, измученные нескончаемой (и весьма хорошо оплачиваемой) потогонкой корпоративного (и сугубо добровольного) рабства, хотели немного искренности, настоящего душевного тепла. И пусть все участники сделки отлично понимали цену этого тепла, все равно легче поверить в сказку, в добрую фантазию, когда рядом просто улыбающаяся девушка без винировых аугментаций, способных эмулировать любые чувства.

— Глупо… — пробормотал Бес, глядя как заканчивают работу сканеры. — Очень глупо.

Ему не нужно было развивать идею, Кристина и так знала, что имеет в виду телохран. Бес как-то обмолвился, что положиться на дорогие чудеса ультратехнологий и автоматику — вернейший способ проиграть. Автомобиль никогда, ни при каких обстоятельствах не должен попадать непосредственно в жилое помещение. И прозвучало это как-то… весомо. С мрачным опытом человека, знающего суть вопроса.

— Скажи, ты бисенен? — спросила вдруг Ки, просто так, не ожидая ответа, чтобы как-то занять последние мгновения.

Но Бес неожиданно ответил:

— Нет. Бисененов не существует.

— А я все-таки думаю, что да, — хмыкнула Ки. — Ты бисенен в отставке. Ведь лоли то всамделишные.

— Лоли существуют. А бисенены миф. Чистая биология, они себя не окупают.

Кицунэ крепко задумалась. Сработала блокировка крепления автоматического дробовика под приборной доской, а также бардачка, в который Бес убрал пистолет. Теперь оружие было заперто — на случай если водитель или «японка» хотят воспользоваться им для покушения на хозяина апартаментов. Щелкнул замок на широкой двери пассажирского салона. Специальная комплектация, не просто автомобильная дверь, а сдвижная панель, позволяющая «японке» с максимальным эффектом выпорхнуть яркой, безупречной бабочкой прямо навстречу очарованному… нет, не клиенту. Хорошему другу, лучшему человеку на свете.

Во всяком случае, на ближайшие пять часов, отсутствие возражений принимается как принятие оферты и продление разового контракта вплоть до астрономического рассвета.

Гейши часто сравнивали рабочие эмоции с маской — ты надеваешь ее, управляешь ей, затем снимаешь. Просто работа. Но Кристина-Кицунэ масок не носила, в этом было ее преимущество. Она не притворялась, она совершенно искренне ценила того, кто платил за ее общество. Радовалась его успехам, сопереживала его неудачам. Она была искренна и потому ценима.

Искренность — очень дорогой товар в мире, где можно купить все, даже протез чувств, более эффектный и убедительный чем оригинал

— Удачи, — тихо сказал Бес, глядя в зеркало заднего обзора.

Выждал, пока закроется дверь. Откинулся на спинку анатомически выверенного кресла и добавил, уже беззвучно, легким движением губ, которое не могла считать никакая электроника:

— Болтливый идиот…

Глава 2

— Сахару добавь, — посоветовал Гном, щелкнув ногтем по серьге, и каким-то загадочным образом жест подкрепил пустяковую рекомендацию весомой значимостью. Гость кинул еще одну ложку «белой смерти в чашку, размешал, с удовольствием отпил глоток, наслаждаясь противоречивой комбинацией сладости и горечи. За двумя капитальными стенами, на маленькой кухоньке, гремел сковородками Графоман, вышедший на финальную стадию готовки.

— Ну, как? — прищурился Оружейный Гном, приглаживая седой бакенбард под краем шляпы-треуголки.

— Замечательно, — искренне сообщил Бес, делая новый глоток.