Синдром

— Угомонись, псих! — рявкнул Ирвин. Сильным толчком отпихнул Белла от себя, скрестил руки на груди. — Или объясни, чего ты на этого дроида каждый раз стойку делаешь, или надень намордник!

Белл сжал кулаки, стиснул зубы, а потом обвел пальцем стены вокруг.

— Вот мой намордник, — сказал он уже привычно спокойно. — И хотелось бы мне знать, какого черта ты не соблюдаешь наши договоренности.

— Мама учила не проходить мимо людей, которым больно и плохо, — пожал плечами Ирвин. — Но если тебе стало лучше, я пойду. Кстати, сигнал, на который ты сделал стойку, был сообщением от Боба. У него простое сотрясение мозга. Пара дней в госпитале — и будет как новенький.

На деревянных ногах он направился к выходу. Все это время Ирвин даже не осознавал, насколько был напряжен.

— Его звали Ричард Дуо, — прилетело в спину так тихо, что Ирвин едва услышал. — Позывной Эр-Два-Дэ-Два. И у него стоял такой же сигнал на сообщения на телефоне.

— Напарник? — спросил Ирвин, оборачиваясь. Пожал плечами. — Это простая логика, как две палочки для еды.

У Белла был позывной Си-три-пи-о. Это была даже не уверенность, знание. Именно это имя выдернуло его из истерики. В армии, конечно, полно шутников, но такие “парные” позывные дают неспроста.

Белл вздохнул, дошел до кровати и тяжело на нее опустился.

— Никогда не говори больше о нем, — сказал глухо. — И часы эти твои… Сегодня меня лайтово перемкнуло, но я понятия не имею, что случится в следующий раз. И, черт побери… — он посмотрел на него с нескрываемой досадой и вдруг позвал: — Иди сюда.

— Часам, похоже, пришел конец, — вздохнул Ирвин. Неловко ступая — мышцы “забились” и отказывались служить. — Завтра придется обыскивать сад, я их в окно вышвырнул.

— Радуйся, что так легко отделался, — серьезно посмотрел на него Белл и, стянув покрывало, откинул подушку.

На белоснежной простыне блеснуло лезвие простого, безо всяких изысков, армейского ножа.

— Ты точно псих! — вырвалось у Ирвина. Он с трудом перевел взгляд с ножа на лицо Белла. — Нахрена он тебе тут? От кого собрался защищаться за сейфовой дверью?

Наверное, у него завтра будет похмелье. Потому что только опьянением можно объяснить, что Ирвину не было и вполовину страшно, как несколько часов назад на парковке. А испугаться было от чего: сколько бы ни тренировал его Белл, Ирвин никогда не сможет увернуться от его удара. И сегодня он запросто мог получить ножом в бок.

А еще, наконец, стал ясен смысл фразы о том, что если дверь открыта — нужно бежать. Если однажды в мозгу Белла случится блэкаут, самым разумным будет и правда унести ноги.

— Тебе какая разница? — Белл накрыл нож подушкой и оперся локтями на колени. — Я тебе условия озвучил, и ты на них согласился.

— Ты не предупредил только, что иногда тебя закручивает в бараний рог, — вздохнул Ирвин, присаживаясь на край по-армейски аккуратно заправленной кровати рядом с Беллом. — Я думал, ты ночами косплеишь Джона Рембо, прячась под кроватью и отстреливаясь во всех и вся, — он усилием воли отогнал воспоминание о радости и нежности во взгляде Белла и о том, как тот прильнул к Ирвину. Прижался всем телом, горячий, жилистый.

— Ночью я сплю, — сухо ответил Белл. И, помедлив, неохотно добавил: — Но только если в руке этот нож. Иначе усну только под наркотой.

— Ну, у каждого свои игрушки, — пожал плечами Ирвин. — Я мог бы сказать, что это опасно и ты можешь пораниться ночью, но люди задыхаются, запутавшись в простыне или уткнувшись в подушку.

Белл покосился на него и вдруг хмыкнул.

— Ты еще больший псих, чем я, — протянул он.

— Почему? — спросил Ирвин. — Потому что не убежал в ужасе, осознав, что ночью ты запросто можешь меня убить? — он развернулся к Беллу. — Это страшно, и я даже не могу представить, почему ты не можешь по-другому. Но мне важно, чтобы днем ты смог убить за меня. А в этом я не сомневаюсь.

Как и в том, что Беллу нужна помощь. Увы, он так и не вернулся с войны, хотя уже десять лет не носил погоны. Но Ирвин был уверен, что Белл не пойдет к психоаналитику.

— Когда я в сознании, я и пальцем тебя не трону, — Белл мрачно посмотрел на него. — Но когда меня уносит… Это уже не я.

Он помолчал и повернулся к нему.

— Я думаю, мне стоит уехать, — сказал, помолчав. — Я буду находиться здесь, пока бодрствую, но спать буду уходить.

— Куда? — спросил его Ирвин. — В хостел, где кто только не живет, или на съемную квартиру, откуда тебя погонят после первого же приступа? — он покачал головой. — Нет, Брендон. Ты ночуешь здесь, я не вхожу к тебе ни при каких обстоятельствах. Прости, я оказался не готов, но теперь буду умнее и позову через интерком.