Синдром Адели (СИ)

Мне и правда, нужно было побыть одной. И заставить себя не думать о его, наполненном слезами, взгляде. Мне есть о чем думать помимо него! Сломанная жизнь… Ее хоть попытаться восстановить нужно. Теперь я не пленница в клетке. Или пленница… Но границы темницы расширились. Как только освободилась от его общества, рванула к кабинету. Артём показывал мне письмо от мамы, прежде чем… Мотнула головой. Нет, нельзя об этом вспоминать. Меня накроет. Сейчас в голове не умещалось — я не могла понять, что то чудовище, которое истязало меня, убивало во мне человека, и любимый парень, чуть ни сдувавший с меня пылинки на протяжении последнего месяца — один и тот же человек.

Зашла внутрь, и, словно с некой опаской, заперла за собой дверь. Я давно его не боялась… А теперь, вспомнив, на что он способен, правда, не знаю, чего ждать. Будет ли он так ласков, как в родительском доме, или так жесток, как на треклятом цокольном этаже? Выдохнула… Сползла по двери на пол. Несколько минут отдышаться. Как жить теперь? Что делать? Подскочила, и стала панически рыскать по столу, книжным полкам, по тумбочкам. Роняла на стопки бумаги соленые слёзы. Всхлипывала, перекидывая ошмётки незаконченных, смятых писем. Не читала содержимое… Искала один, знакомый с детства, почерк. И…. Нашла!

Сцепила судорожно пальцы на аккуратно сложенных конвертах. Прописан родной адрес. Фамилия имя отчество… Замерла, и стала медленно, поочередно, вынимать с надорванных свертков ее письма. Ее, и его, написанные от моего имени. И, чёрт побери… К такому я не была готова. Не после всего… Не к контрольному выстрелу в сердце.

Они очень мило общались. Я, оказывается, была все это время счастлива… Доля правды в этом присутствовала. Однако львиную долю он умолчал. Родная женщина о многом спрашивала. Интересовалась каждой мелочью. Я знакома ей. Лишь она одна меня знает… Она, и, судя по тому, что я читала, он. На какую-то секунду моё лицо даже отобразило тень улыбки… Я не вернусь в университет. Нет Эви, местной звезды, уверенной в себе на 100 %. Нет даже остатков той оболочки… Чувствую себя калекой. Которой и являюсь. Разбитой в щепки. И это… Он меня разбил. Но, самое жуткое! По большей части возвращаться в комнату общежития мне не хочется, потому что я не знаю, что сказать. И больше всего боюсь… Что после моего рассказа Артёму будет грозить заслуженное наказание.

Получается, дорога у меня одна. Мне правда хотелось сейчас вернуться в отчий дом. Последнее письмо… Прочту, и закажу билеты. Кажется, сейчас он не станет мне препятствовать. Так будет правильно. Так будет легче. Раз и навсегда вычеркнуть его из моей жизни. Пальцы дрогнули, когда развернула сложенный вчетверо лист. По веках скатились слёзы…

"Мы с твоим отцом сошлись. Надеюсь, ты за нас порадуешься…" — Судя по всему, на это Любимый ответить не успел. Этот выродок… Избивавший мать, державший меня часами запертой в шкафу — вернулся. Нет… Этого я точно не выдержу. Дура! Какая дура! Такая, как и ее непутёвая дочь… Которой теперь некуда возвращаться.

Я не вижу, но глаза мои больше не отражают жизнь. Бреду по коридору, медленно перебирая босыми ногами по прохладному полу. Не смотрю по сторонам. Да мне и дела нет — увидит, или нет. Словно живой труп. Прошла мимо спален. Вокруг тихо… Хочется спать. Хочется покоя. Но здесь я не остановлюсь. Нет места мне в этих теплых комнатах. Я появилась в этом доме пленницей. Игрушкой, которую разбирали на кусочки, а потом, забавы ради, собирали обратно. Пусть так и будет впредь…

Первый этаж… Минус первый. Сама спустилась в подвал. Отворила тяжёлый засов и вошла, оставив лишь тонкую струйку света в щёлке. Бетон. Стены. Царапки… Подошла ближе к произвольному календарю, и провела по отметинам пальцами. Вот столько дней… Присела рядом. И легла. Прямо на пол. Свернулась калачиком… Прикрыла глаза. Мне больше некуда идти. Стала проваливаться в сон… Прежде, чем бессознательность накрыла окончательно, вспомнила слова знакомой с детства песенки. "Лондонский мост рушится… Моя леди…". Живот тянул. Но эта боль в душевной агонии таяла. Нет больше жизни, раз я сама решила похоронить себя живьём.

Глава 24. Давний знакомый

Артём

Одна ночь! Одна долбаная роковая ночь! Стечение обстоятельств! Судьба?! Или злой рок?! Что именно изменило наше счастье?! Что или кто?! Отморозки, ворвавшиеся к нам в жизнь или я, похитивший и издевавшийся над девушкой, которую полюбил всем своим существом?!

В тысячный раз задаюсь вопросом и в тысячный раз не нахожу ответа — зачем?! Зачем, сука?! Зачем я сделал это с ней?! Она же всё для меня! Как теперь жить, зная, что она ненавидит?! Что никогда не простит?!…