Синдром Адели

Футболка на мне намокла, так что пришлось её снять. Посмотрев на свои штаны, снял и их, вместе с трусами. Залез к ней. Намылил мочалку, и принялся усиленно тереть, не обращая внимания на её протесты.

Беру за руки и приподнимаю, прижимаю к себе, провожу мочалкой по ягодицам... Откидываю её в сторону и продолжаю ощупывать нежную кожу. Налив немного геля для душа на ладонь, принялся мыть её гениталии. Она сразу задрожала в моих руках, её начало потряхивать.

- Стой смирно! Прекрати дёргаться! Или мои пальцы соскользнут не туда! - Усмехнулся своей шутке и она, как по команде перестала трепыхаться. - Вот! Так то лучше!

Опустился на колени... Нога всё ещё нещадно ныла. Она заплатит! Заплатит, дрянь! Немного позднее, но я отыграюсь... Прошелся по её ногам ладонями, смыл грязь и не забыл стопы, промывая каждый пальчик. Она по моему приказу подняла одну ногу, затем вторую. Я боялся взглянуть вверх... Её киска была на уровне моего лица... Нестерпимо хотелось поцеловать её... Там!

Вытащил её из ванной, завернул в большую махровую простынь и усадил на табурет.

- Сидеть тихо!

Залез обратно и по-быстрому вымылся сам. Как был голый и мокрый, направился с ней на плече в спальню. Достал чистую футболку и кинул ей.

- Надевай! - Она молча повиновалась. Мне нравилась её покорность, но надолго ли!? Пока не оклемается? Не дождется! Такой возможности я ей больше не дам... Переоделся в чистую, сухую одежду, снова закинул её на плечо и громко шлёпнул по заднице.

- Ну что, питомец, пёрышки почистили, теперь пойдем кормиться!

Эви

Питомец... Интересно, и что я для него за тварь? Видела, пса своего любит... А я скорее похожу на подстилку. Отмыл... И на том спасибо. Жалась ещё что-то. Ошмётки стыда сгребала. Чего стыдиться? Нечего теперь. Что шлюха, сосала за право жить. А мыли меня, даже не как шлюху. Грязная тряпичная кукла, не имеющая ни сил, ни, если совсем откровенно, даже желания сопротивляться. Первобытное животное. На одних инстинктах. Вода, еда, тепло. А, впрочем, какая теперь разница? Надежда гаснет с каждым днём. Скорее всего, я навсегда останусь марионеткой в руках больного кукловода..

Закинул моё синюшное, исхудавшее тело на плечо. Идёт. Я лишь глаза прикрыла. Какой смысл в том, чтобы наблюдать? Запоминать? Анализировать? Я не настолько смелая, чтобы снова пройти через попытку бегства. Раньше я не знала, что такое голод, холод, поедающий плоть до костей, и жуткая, невообразимая жажда... Когда за глоток воды не то, что отсосать! Продать дьяволу душу можешь, даже не вникая в торг. Резкие покачивания свисшей головы аукались спазмами в пустом желудке. И, опять же, понимание, длится это час, или минуты - отсутствует. Каким же относительным, как оказалось, может быть время.

Запах еды... Оживлённо открыла глаза, всё тело напряглось, мышцы поджались. Как раненый волк перед растерзанной собратьями ланью. Инстинкты дают мозгу сигнал - атаковать! А тело непослушно... В этот момент, когда его не послушают собственные лапы - он сам поймет, что больше не жилец. И я понимаю! Черт побери, я все понимаю! Но, не хочу умирать... Приоткрытыми губами хватаю воздух. Рвано, истерично. Хрипло шепчу какие-то слова... Какие, сама не знаю. Да! Все так! Со мной, похоже, уже не всё в порядке...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Резкое приземление на стул. Скинул меня, расправляя неподвижные ноги. Облокотил о спинку, и пошел к плите. Так и не сменив положение, бросила пустой, безжизненный взгляд на окно. Там солнце светит... Там жизнь... Пелена перед глазами меняет цвета. То, что раньше казалось ярким, теперь стало серым...

Звук цокнувшей о столешницу тарелки заставил вздрогнуть. Дрожь прошла по телу... Потянулась пальцами к пиале... Что-то загорелось! Что-то имело смысл! Желание узнать вкус... Облизалась, обхватила руками, и резко взвизгнула, ошпарив раскаленной посудиной пальцы.

- Дура! - Злобно прорычал ублюдок, перехватив мои запястья. И откинул руки прочь, так, что кисти болезненно ударились о вытесанное дерево. Достал ложку, ткнул мне. Сжала ее... Обвела языком пересохшие губы, жадно впиваясь взглядом в тарелку с ароматным бульоном. Оторвал от свежего, мягкого хлеба горбушку. Корочка так аппетитно прохрустела... Положил рядом, на салфетку. Истерично сцапала кусочек сдобы, и вгрызлась в нее, как собака в кость! Как вкусно... Вкусно... Резким рывком он перехватил мою руку. Замерла... Отнимет?

- Пожалуйста... Я хочу есть! Пожалуйста... - хрип болезненно прорывается с воспалённой гортани. И он раздражённо впивается пальцами поверх моих, стиснув ложку.

- Заткнись! Я разве сказал, что заберу?! Ты подавишься! А твой труп мне пользы не принесет. Ешь спокойно. - разжал ладонь, и я снова ринулась к хлебу и куриному отвару, руководствуясь тем же неудержимым желанием... Заполнить пустоту.

- Ааай... - непроизвольно стону, когда рука перехватила мои мокрые волосы, и с силой потянула назад.