Синдром Анастасии

Стивен рассмеялся.

— Господи, как же с тобой легко! — Он понизил голос. — Я совсем потерял из-за тебя голову. Давай побудем там сколько необходимо, а потом отправимся в какое-нибудь тихое местечко и вместе поужинаем.

— Отлично. До свидания, Стивен. Я люблю тебя.

Джудит опустила трубку на рычаг. На губах ее играла улыбка. Два месяца назад на званом обеде ее посадили рядом с сэром Стивеном Хэллетом.

— Самый завидный жених во всей Англии, — доверительно сообщила ей хозяйка, Фиона Коллинз. — Потрясающая внешность, масса обаяния, блестящий ум. К тому же министр внутренних дел. Ни у кого нет ни малейших сомнений, что он станет нашим следующим премьер-министром. Но самое главное, дорогая Джудит, он свободен!

— Я встречала Стивена Хэллета один или два раза несколько лет назад в Вашингтоне, — ответила Джудит. — Он тогда еще очень понравился нам с Кеннетом. Но я приехала в Англию писать книгу, а не заводить романы с мужчинами, какими бы обаятельными они не были.

— Ерунда! — отрезала Фиона. — Прошло уже десять лет, как ты овдовела. Срок вполне, достаточный. И ты добилась известности. Поверь мне, дорогая, так чудесно иметь в доме мужчину, особенно если этот дом на Даунинг-стрит, десять[2]. Какой-то внутренний голос говорит мне, что вы со Стивеном будете отличной парой. Джудит, ты красивая женщина, но всем своим видом ты словно посылаешь сигналы: «Не приближаться. Мне это неинтересно». Прошу тебя, не делай, пожалуйста, этого сегодня вечером.

В тот вечер Стивен проводил ее до дома, а потом поднялся, чтобы выпить с ней по бокалу на прощание. Кончилось все тем, что они проговорили почти до рассвета. Уходя, он легко поцеловал ее в губы и прошептал:

— Если у меня когда-либо в жизни и был более приятный вечер, я этого не помню.

Вопреки ее ожиданиям, поймать такси оказалось не так-то просто. Джудит пришлось прождать на пронизывающем холодном ветру почти десять минут, прежде чем одно из них наконец появилось. Она стояла у края тротуара, избегая смотреть на мостовую. Это было то самое место, где упала малышка, которую она увидела из окна. Или вообразила, что увидела.

Фиона жила в Белгравии[3], в старинном особняке времен регентства. Она была членом парламента, и ей доставляло несказанное удовольствие, когда ее сравнивали с язвительной леди Астор[4]. Муж Фионы Десмонд был главой всемирно известной издательской империи и одним из самых могущественных людей Англии.

Оставив пальто в гардеробной, Джудит проскользнула в расположенную рядом дамскую комнату. Торопливо она подкрасила губы и пригладила слегка растрепавшиеся на ветру волосы. Несмотря на проблескивающие в них местами серебряные нити, она пока еще не прибегала к помощи краски, и они были своего естественного темно-каштанового цвета. Однажды репортер, бравший у нее интервью, сравнил ее глаза с синими сапфирами, а нежно-розовый цвет ее лица постоянно напоминал о том, что она, как говорили, была по происхождению истинной дочерью Англии.

Пора было отправляться в гостиную, где Фиона, как всегда будет таскать ее от гостя к гостю, рекламируя словно какой-нибудь только что выброшенный на рынок товар:

— Моя самая дорогая подруга Джудит Чейз. Известнейшая американская писательница. Удостоена Пулитцеровской премии и Американской книжной премии. Мне, вероятно, так никогда и не узнать, почему это прекрасное создание столь увлечена революциями, когда я могла бы порассказать ей массу восхитительных сплетен. И однако, ее книги о французской и американской революциях просто великолепны, их можно читать, как романы. Сейчас она работает над книгой о нашей Гражданской войне, Карле II и Кромвеле. Погружена в нее с головой. Боюсь, она откопает какие-нибудь ужасные секреты предков кое-кого из нас, которые мы предпочли бы предать забвению.

Фиона не прекратит своих славословий в ее адрес, пока не будет уверена, что каждый из присутствующих твердо усвоил, кто такая Джудит Чейз. Затем одному за другим она примется шепотом сообщать, что министр внутренних дел и Джудит как-то оказались соседями за столом на званом обеде здесь, в этом самом доме, и сейчас… Дойдя до этого места, она всякий раз будет умолкать и закатывать глаза к потолку, оставляя остальное недосказанным.

Переступив порог гостиной, Джудит мгновение помедлила, оценивая представшую перед ее глазами картину. На первый взгляд здесь собралось пятьдесят или шестьдесят гостей, и, по меньшей мере, половина из них были ей знакомы: члены правительства, ее собственный английский издатель, титулованные друзья Фионы, знаменитый драматург… В голове у нее вдруг мелькнула мысль, что всякий раз, оказываясь в этой комнате, она неизменно чувствует себя очарованной изысканной простотой неброской обивки старинных диванов, картинами, достойными украшать залы музеев, скромным изяществом узких портьер на выходящих в сад высоких стеклянных дверях.

— Мисс Чейз, я не ошибся?

— Нет.