Синдром Анастасии

— Последние годы я редко бывал здесь, — произнес Стивен. — Джейн была очень больна. Она предпочитала Лондон, где друзьям не трудно было ее навещать. Я приезжал сюда один, только когда мне надо было встретиться с моими избирателями.

Гостиная, столовая, громадный нижний холл, камин в стиле Тюдор в спальне над гостиной, норманнская лестница в старом крыле, великолепные окна с лепными карнизами, гладкая черная стена в верхнем холле, которую многочисленные поколения детей покрыли изображениями корабликов и людей, лошадей и собак, инициалами, именами и датами. Джудит остановилась, чтобы их рассмотреть, и в этот момент к ним поднялся слуга.

Сэру Стивену звонили.

— Я вернусь через минуту, дорогая, — шепнул он.

Одна пара инициалов, казалось, просто сверкала на стене. «В. К., 1635». Джудит медленно провела по ним пальцем.

— Винсент, — прошептала она, — Винсент…

Словно в тумане, она пересекла холл и поднялась по лестнице на четвертый этаж, где находился бальный зал. За окном стояла ночь. Ощупав стену, она нашла выключатель и в следующее мгновение увидела, как зал заполняется людьми в одеждах семнадцатого века. Шрам у основания ее большого пальца стал ярко–красным. Было восемнадцатое декабря 1641 года…

— Эдж Барторн просто великолепен, леди Маргарет.

— Не могу не согласиться в этом с вами, — холодно ответила Маргарет Кэрью франтоватому молодому человеку с тщательно завитыми волосами и правильными чертами лица. Это был Симон Хэллет, незаконнорожденный сын герцога Рокингэмского.

Несмотря на лоск и светские манеры, в нем чувствовались хитрость и коварство.

— Ваш сын Винсент бросает на меня злые взгляды. Мне кажется, он меня недолюбливает.

— А у него есть для этого причина?

— Возможно, он чувствует, что я влюблен в его мать. Право же, Маргарет, Джон Кэрью не тот человек, который вам нужен. Вам было всего пятнадцать, когда вы вышли за него замуж. Сейчас, в свои тридцать два, вы самая красивая женщина в этом зале. Сколько Джону? Пятьдесят? К тому же теперь, после этого несчастного случая на охоте, он, по существу, калека.

— И муж, которого я очень люблю, — Маргарет поймала взгляд сына и кивком головы подозвала его к себе.

Быстрым шагом он пересек зал и подошел к ней:

— Матушка?

Это был красивый мальчик, высокий и мускулистый для своих шестнадцати лет. Черты его лица сразу же выдавали в нем Кэрью, но, как Маргарет часто смеясь говорила ему, он должен был благодарить ее за свою пышную темно–каштановую шевелюру и сине–зеленые глаза. Они были фамильной чертой Расселов.

— Симон, вы знакомы с моим сыном Винсентом? Винсент, ты помнишь Симона Хэллета?

— Да.

— И что же вы конкретно помните, Винсент? — спросил Хэллет, снисходительно улыбаясь.