Синдром бодливой коровы

В ответ на короткий звонок Люся открыла дверь и тут же зашикала:

— Ш-ш! Дети уже спят.

Люся была невысокой, пухленькой, но очень складной. Короткая мальчишеская стрижка придавала ей задиристый вид, а цепкие глаза, казалось, видели каждую вашу мысль, слежавшуюся в черепной коробке.

— К вам можно? — спросила Настя, напряженно улыбаясь. — Знакомьтесь: это Люся Короткова. А это Гаденыш Петров.

— Здравствуйте, Гаденыш, — растерянно сказала Люся, отступая от двери. — Проходите в комнату, гостем будете.

Петров, словно робот, послушно отправился в комнату.

— Третий мужчина за одни сутки? — возмущенным шепотом спросила Люся, изображая на лице бурю и совершенно не думая об ужасных мимических складках, которые могли подорвать ее красоту.

— Это не мужчина, — терпеливо пояснила Настя, — а вместилище информации. Внутри его есть сведения, которые позарез мне необходимы!

— Он что, съел какую-то квитанцию? — тупо спросила Люся.

— Он кое-что слышал!

— А зачем ты привезла его ко мне?

— Ну не к себе же мне везти его ночью! — зашипела Настя. — Совершенно незнакомый мужик. Возможно, он вообще — дитя порока.

— С чего ты взяла? — расширила глаза Люся.

— У него большой влажный рот. И брат у него «голубой». Пойдем на кухню, я тебе все расскажу.

Когда через полчаса они заглянули в комнату, то увидели, что Петров и загипсованный Люсин муж сидят на диване перед включенным телевизором и в унисон похрапывают, доверчиво склонив головы друг к Другу.

— Знаешь, что? — предложила Люся. — Пожалуй, дитя порока я размещу на раскладушке возле твоей постели.

— Я привезла его сюда не для того, чтобы он отсыпался! — возразила Настя. — Наутро у него в голове может произойти короткое замыкание. Надо допросить его прямо сейчас.

— Да мы его не разбудим!

— У тебя есть спиртное?

— Что-то очень дорогое и очень французское.

— Не думаю, что парень утончен до такой степени, — пробормотала Настя. — Хотя… Одет прилично и смекалист до невозможности.

Они налили в широкую бульонную кружку «Хеннесси» и начали осторожно приближаться к объекту, держа ее четырьмя руками.

— Отпусти-ка, — потребовала Настя и, подставив бульонницу Петрову под нос, покачала ее туда-сюда, чтобы пошел аромат.

Истекла целая минута, пока тот, не открывая глаз, сделал глубокий вдох, втянув внутрь трепетные ноздри. Потом последовал медленный выдох, и ноздри хищно распрямились.

— Оживает, — прошептала Люся, завороженно глядя на дитя порока, которое яростно захлопало ресницами.

Сейчас Петров был до странности похож на киношного монстра, которого в соответствии со сценарием невзначай пробудили к жизни глупые люди. Чары пали, когда он, повинуясь осторожным понуканиям, приплелся на кухню и сделал из бульонницы несколько больших жадных глотков. Нездешние глаза его прояснились, тряпочные мускулы внезапно обрели упругость, а в позвоночнике вместо ватных шариков вновь застучали камушки.

— Это вы! — воскликнул Петров, с неподдельным чувством посмотрев на Настю. — Вы не бросили меня!

Люся тут же вопросительно искривила бровь.

— Ничего особенного, — пояснила та. — Просто я ассоциируюсь у него со ста рублями.

— Точно! Вы мне должны, — радостно закивал Петров.

— Я еще не получила от тебя никакой информации, — вкрадчиво ответила Настя, глядя на него, словно на бокал, опасно качающийся на краю стола: только бы не разбился.

— Где мы? — спросил Петров, озираясь по сторонам.

— У моей подруги Люси. — Настя показала на нее подбородком, и Люся, чтобы выказать гостеприимство, изобразила на лице приторную улыбку и собрала много-много складочек вокруг глаз.

— Меня зовут Костя, — застенчиво представился Петров и поправил ладонями височки.

— Сто рублей дожидаются в моей сумочке, — подбодрила его Настя. — Тебе удалось что-нибудь услышать на бульваре?

— Конечно!

— Рассказывай.

— В общем, так. — Петров хлопнул ладонями по столу и задумчиво посмотрел на почти полную бульонницу — Большой человек — начальник того, который поменьше. Он собирается послать его в какое-то место, которое называется Сады Семирамиды.

— За границу, что ли? — подозрительно спросила Люся.

— Вот этого я не знаю, — с сожалением цокнул языком Петров. — Маленький должен провести там операцию на воде. Большой так и сказал: операцию на воде.

— Усатый сказал?

— Да-да, большой и усатый. Это он виноват в том, что я слышал так мало: все время озирался и, как только замечал меня, старался увести маленького подальше.

— А потом эти типы поднесли тебе чарочку, — обвиняющим тоном подхватила Настя. — И ты, конечно, не смог устоять.

— А кто бы смог? — простодушно спросил Петров, быстро наклонился и, протяжно хлюпнув, отпил очередную порцию коньяка из бульонницы. Коньяк действовал на него, словно живая вода.

— Еще что-нибудь ты слышал? — не отставала Настя, жадно глядя на его большой рот. Рот был словно создан для того, чтобы выбалтывать тайны.

— Они упоминали о какой-то женщине. О том, что у нее идеальный напев.

— Напев? — Настя и Люся изумленно переглянулись.

— Нет, не напев, — досадливо поморщился Петров. — Мотив. — Он прищелкнул пальцами. — Идеальный мотив.

— Для чего?