Синдром Дездемоны

Но попытка эта оказалась смешной. Еще смешнее, чем попытка открыть замок своей одиночной камеры невидимкой. Заходя в ванную, Алька заметила, что дверь не скрипит, открывается абсолютно беззвучно, а комната, в которой тихонько хнычет Юлька, находится в дальней половине квартиры, из которой нельзя увидеть ни ванную, ни коридор.

– Только не трусь, – сказала она своему отражению в зеркале и ободряюще улыбнулась.

Отражение улыбнулось в ответ, попытавшись скопировать ее улыбку, но получилось как-то жалко и неубедительно.

– Ничего, – подытожила Алька. – Из любой ситуации есть выход. По крайней мере один…

Выход из ситуации находился у нее за спиной, буквально в трех метрах от сияющей белизной раковины. Алька закрутила воду, некоторое время постояла в тишине, разглядывая баночки с лосьонами для бритья и скрученный посередине тюбик «Блендамеда». Вдруг отчаянно захотелось почистить зубы – так захотелось, что она на секунду обо всем на свете забыла, ощутив себя нормальным человеком с нормальными человеческими потребностями. И даже потянулась рукой к тюбику с зубной пастой, и даже успела рассеянно пожалеть о том, что, кажется, в этом доме у нее нет собственной зубной щетки…

Рука повисла в воздухе, нерешительно застыв в нескольких сантиметрах от заветного «Блендамеда». Отражение в зеркале сердито нахмурилось, напоминая ей, что пора бы вернуться с небес на землю.

«Бежать же надо, тупая ты голова! Бежать, а не зубы чистить!..»

Слегка приоткрыв дверь, Алька оглядела пространство прихожей. Никого, только издалека доносится счастливое и растерянное бормотание странного папаши и довольное агуканье ребенка. Юлька – молодец, прямо-таки боевой товарищ, отличный отвлекающий маневр придумала! Чудесная девочка, жаль только, с родителями ей не повезло… В частности, с папочкой…

Бесшумно преодолев расстояние до входной двери, Алька замерла, переводя дыхание. Сердце стучало предательски громко. На всю квартиру стучало! И унять это биение было никак невозможно. Да и не было времени у Альки разбираться со своим сердцем – каждый его удар уносил с собой бесценные секунды, которых на побег было отпущено совсем немного…

Дверная ручка из желтого металла легко поддалась нажатию, но дверь не открылась. До боли закусив нижнюю губу, Алька принялась тихонько поворачивать дверную щеколду. Первый поворот дался легко и беззвучно. Второй пошел туже, задвижка скользила во влажных пальцах, не хотела поддаваться. А когда наконец поддалась, издала противный клацающий звук. Алька замерла, вся съежившись в комок. Сейчас…

Секунды летели, но ничего не менялось.

Ее похититель то ли не услышал звука, то ли не придал ему значения.

Оставалось только снова нажать на ручку двери, открыть ее и… бежать, не останавливаясь и не оглядываясь!

Алька даже боялась верить в свое счастье. Она и подумать не могла, что все будет так легко. Кроссовки, правда, остались в комнате, но это Альку ничуть не смущало – она была готова бежать отсюда не только босиком, но и без одежды, если бы ей представился такой шанс!

Ручка опустилась вниз. Алька легонько толкнула дверь…

Но дверь не открылась!

Снова нажав на ручку и снова толкнув дверь, она вдруг поняла, что не сможет ее открыть. Никогда и ни за что в жизни не сможет открыть эту чертову дверь, даже если простоит возле нее до конца своей жизни, бесконечно дергая ручку и наваливаясь на проклятый железный лист всей тяжестью своего тела!

Захотелось заплакать. Закрыть лицо ладонями и зареветь в голос, глотая соленые струйки, стекающие вниз между пальцами. Захотелось умереть, только чтобы не чувствовать разрывающего душу отчаяния.

Но слезы почему-то не лились из глаз. Ладони не поднимались к лицу, и желанная смерть почему-то не наступала, а дверь по-прежнему не открывалась, несмотря на то что Алька снова туда и обратно повернула щеколду и снова, раз пять или шесть подряд, дернула за ручку.

– Не получается? – раздался сочувственный голос из-за спины.

Вздрогнув, Алька обернулась и увидела ненавистное лицо.

Ее похититель, в домашних тренировочных штанах и свободной белой футболке навыпуск, стоял в двух шагах и вертел на пальце связку ключей.

– Они здесь лежали, – невозмутимо продолжил он свой монолог, глазами указывая на деревянную этажерку в углу стены. – На верхней полке. Что, роста не хватило дотянуться? Или мозгов?

– Пошел к черту! – проинформировала Алька, злобно сверкнув горящими от ярости глазами. – Подонок.

– Это мы уже слышали, – кивнул он в ответ почти радостно. Причина радости была Альке совершенно непонятна. – Только, позволь напомнить, это не я похищал чужих детей. Не я, а ты. Тогда как назвать тебя, если я – подонок?

Алька молчала, не совсем понимая, о чем идет речь. Правая рука ее до сих пор отчаянно сжимала ручку двери, словно в предсмертной судороге.

– Я тоже не похищала чужих детей, – выдохнула она хрипло и отвернулась, чтобы не видеть больше ненавистного довольного лица. – Юлька – дочь моей подруги, и тебе прекрасно известно…