Синдром Е

Когда врач из «скорой», который занимался в клинике Салангро Людовиком Сенешалем, подошел к Люси, она как раз допивала кофе. Эскулап был высоким брюнетом, с тонкими чертами лица и великолепными зубами, в других обстоятельствах она бы наверняка на него запала – ее тип мужчины. На кармашке чересчур свободного для этого стройного красавца халата Люси прочитала: «Доктор Л. Турнель».

– Так что с ним, доктор?

– Никаких ранений, ничего похожего на кровоподтек, стало быть – ничего указывающего на травму. Офтальмологическое исследование не обнаружило ни малейшей патологии. Глазное дно в порядке, глазные яблоки подвижны, фотомоторные рефлексы нормальные, зрачок сокращается как положено. Но при этом Людовик Сенешаль ничего не видит.

– Тогда что же это за странная болезнь?

– Мы проведем более полное обследование, особенно надеемся на МРТ – вдруг покажет опухоль мозга.

– Разве от опухоли слепнут?

– Если она распространяется на зрительную хиазму, то слепнут.

Люси с трудом сглотнула. Людовик стал для нее всего-навсего далеким воспоминанием, но все-таки она разделила с ним семь месяцев жизни.

– А это можно вылечить?

– Зависит от величины опухоли, от ее расположения, от того, злокачественная она или доброкачественная. Я предпочел бы не ставить диагноз до сканирования. Если хотите, можете навестить вашего друга, он в палате двести восемь. – Прежде чем быстрым шагом удалиться, доктор пожал ей руку. Рукопожатие оказалось крепким.

Люси не хватило мужества одолевать ступени лестницы, и она решила подождать лифт. Две бессонные ночи в педиатрии, две ночи с плачем и рвотой, совершенно ее опустошили – не осталось ни капли энергии. К счастью, днем приходила мать и отпускала ее, чтобы она могла хоть немножко поспать.

Она тихонько постучала в дверь и зашла в палату. Людовик лежал на кровати, уставившись в потолок. Люси почувствовала комок в горле: Сенешаль совсем не изменился… Конечно, еще маленько облысел, но лицо такое же круглое и мягкое, какое ей приглянулось, когда она впервые его увидела на сайте знакомств. Лицо сложившегося человека.

– Людовик, это я, Люси…

Он, услышав голос, повернул голову, но взгляд его оказался направлен не на нее – на стену напротив. Люси поежилась, растерла плечи. Людовик попытался улыбнуться:

– Можешь подойти ближе. Я не заразный.

Люси сделала несколько шагов и взяла его за руку:

– Все будет хорошо.

– Как странно, что набрался именно твой номер, а? Ведь мог бы получиться любой другой…

– И еще более странно, что я оказалась именно там, где нужно. Больница для меня сейчас – просто дом родной.

Она рассказала Людовику о болезни Жюльетты. В те семь месяцев Сенешаль виделся с близняшками, и девочки сильно к нему привязались. Люси чувствовала, что нервничает все больше и больше, никак не выходила из головы мысль об этом ужасе, об опухоли, которая, возможно, зреет в голове ее бывшего.

– Они найдут, они разберутся, что с тобой такое.

– Они говорили тебе об опухоли, верно?

– Это просто гипотеза.

– Нет там никакой опухоли, Люси! Все дело в фильме.

– В каком фильме?

– Ну в том… с маленьким белым кружочком. В том, который я вчера нашел у одного коллекционера. Он был…

Люси заметила, что Людовик вцепился в простыню.

– Он был очень странный, этот фильм.

– Что значит «странный»?

– Странный – и все! До того странный, что я из-за него ослеп, черт побери, тебе мало?

Теперь он кричал. И дрожал. И, нащупав руку Люси, крепко за нее ухватился.

– Я уверен, что прежний владелец пришел на чердак именно за этим фильмом. И раскроил себе череп, свалившись со стремянки. Что-то должно было произойти, чтобы старику позарез понадобилось лезть черт знает куда ради какой-то короткометражки.

Люси чувствовала, что он на грани, а ей всегда было невыносимо видеть близких, друзей в отчаянии.

– Пожалуй, посмотрю-ка я сама эту короткометражку.

Он покачал головой:

– Нет-нет, я не хочу, чтоб и ты…

– Чтобы я тоже ослепла? Что за ерунда! Как можно ослепнуть оттого, что увидишь изображение на экране, объясни!

В ответ – молчание.

– Бобина осталась в проекторе?

Еще немного помолчав, Людовик уступил:

– Да. Нужно будет только проделать кое-какие операции, но я тебе их показывал. Помнишь?

– Да… Кажется, это было, когда мы смотрели «Прикосновение зла»…

– «Прикосновение зла»… Орсон Уэллс…

Людовик горестно вздохнул и вроде как забылся. По щекам покатились слезы. Потом он ткнул пальцем в пустоту:

– На тумбочке должен быть мой бумажник, а в нем – визитные карточки. Найди визитку Клода Пуанье. Он реставрирует старые фильмы, и я хочу, чтобы ты отнесла ему бобину. Пусть посмотрит, ладно? И хорошо бы узнать, откуда могла взяться эта короткометражка. Да, возьми там, в бумажнике, еще вырезку из газеты, объявление – в нем есть адрес и номер телефона сына коллекционера. Парня зовут Люк Шпильман.

– Ну и что ты хочешь, чтобы я сделала с этой вырезкой?

– Просто оставила у себя. Забери все. Ты хочешь мне помочь, Люси? Вот и помоги.

Теперь замолчала и вздохнула Люси. Потом взяла с тумбочки бумажник Людовика, достала из него визитную карточку и объявление.

– Сделано.

Казалось, он успокоился. Сел, спустив ноги с кровати.