Синдром гладиатора

Он криво усмехнулся. Первая растерянность прошла, началась работа, и мальчик становился мужем буквально на глазах. Другого я и не ожидал, у Стрекалова дурачков сроду не водилось. Да и переход с английского языка на родной для него русский подействовал явно ободряюще.

— Да нет, без цветов. Мы не знаем, кто это, но стоят они круто, ничего не боятся. По документам — ФСБ, а кто на самом деле, черт их знает. Они вполне могут найти вас и здесь, так что не стоит задерживаться.

— Да, пожалуй… — протянул я.

Повестка дня выглядела на редкость просто и красиво — бежим, пока не поймали. Те несколько слов, которые этот юноша произнес из-за двери в качестве пароля, давали вполне приличную гарантию безопасности. По крайней мере, со Стрекаловым он был знаком. В то, что Виктора Викторовича можно отловить, спеленать и, накачав как следует пентоналом, заставить рассказать о всех наиболее пикантных эпизодах его биографии, я был готов поверить легко и сразу. Но… При всем при том нужно еще очень точно знать, что же именно тебя интересует. Кодовая информация была настолько примитивна, что нормальному человеку, да еще работающему в условиях катастрофической нехватки времени, и в голову не могло прийти спросить что-либо подобное. Так что вряд ли этот казачок «засланный». Поверить в сплоченную группу встречающих, приплясывающую от нетерпения в аэропорту Пулково-2, после недавних метаморфоз, случившихся с моими попутчиками, тоже было несложно. Уж больно глупо все складывается, а в таких случаях одной глупостью больше, одной меньше — все едино. Никакого рояля, как говорил кто-то из моих знакомых. Так что работаем согласно регламенту — берем руки в ноги и мчимся заре навстречу, раздувая щеки от усердия. Причем мчаться лучше зигзагами. Жутко полезно для здоровья. И лишь одна проблема настойчиво маячила на горизонте — вкусно посапывающие на полу моего «люкса» герои-любовники никак не вписывались в стройную картину грядущего.

— Тебя как зовут-то, спасатель? — поинтересовался я у гостя. Сам он представляться, похоже, не собирался.

— Иван Денисыч, — внезапно прорезавшимся басом ответил тот. Судя по голосу и напряженно-каменной физиономии, парень явно пытался мыслить и дело это давалось ему большой ценой. Он, наверное, стреляет хорошо. Отличник Б и ПП, мать его.

— Что с гостями-то делать будем, Ванечка?

Сам я уже давно все понял, но как же мне не хотелось-то… И не передать. Ему, видимо, тоже было неуютно, но по другой причине. В его личном комплексном плане ничего такого не значилось, а принимать решения Иван Денисович пока еще не привык. По сроку службы не положено.

— Что делать, что делать?! — раздраженно повторил он. — Мочить будем, вот что делать! Не с собой же их тащить?

— Очень логично, — довольно кисло согласился я. Ну не было во мне энтузиазма, хоть ты тресни. Ударом на удар — да, это понятно, а вот так, «контрольку» в голову… Противно.

Негромкий звонок прозвучал в номере как гром с ясного неба. Телефон выдержал паузу и разразился следующей трелью. Мы переглянулись. Ни друзей, ни знакомых у меня в гостинице не было. У Ивана Денисовича тем более, это ясно читалось на его лице. Значит…

— Уходим, — почему-то шепотом сказал он.

Отработанным до автоматизма движением распахнув пиджак и вытянув откуда-то из-за спины аккуратную тушку «Вальтера», Ванечка сделал несколько легких, скользящих шагов, приоткрыл дверь, выглянул в коридор. Оставшись, видимо, доволен результатами осмотра, он так же стремительно вернулся в комнату и, остановившись посредине, принялся деловито прилаживать к пистолету глушитель.

Свой, трофейный, «ствол» я по-прежнему держал в правой руке, так что мне оставалось лишь подхватить в левую заранее собранный портплед и бодро зашагать к выходу. Можно было бы, конечно, снять трубку и попытаться выяснить, какого эффекта добиваются на том конце провода, но я буквально кожей чувствовал, что вряд ли это будет хорошо. Тем более что на шестом звонке этот эксперимент как-то сам собою прекратился.

Я поравнялся с Иваном Денисовичем, он как раз в этот момент закончил свои манипуляции с глушителем, а дальше время понеслось вскачь. Все произошло практически одновременно. Неуловимым движением вскинув пистолет, он направил его в сторону лежавших на полу людей. Хлопок — мощный удар подбрасывает голову мужчины и на его высоком, с большими залысинами лбу появляется аккуратная дырочка. На полу стремительно расплывается кровавая слякоть; я толкаю Ивана и злобно шиплю — «Отойди, я сам!»; он удивленно смотрит на меня, но подчиняется и делает шаг в сторону, и тогда я дважды нажимаю на курок, ювелирно укладывая пули в миллиметре от головы девушки, уже плывущей в луже чужой крови. А она смотрит, неимоверно долгую долю секунды смотрит на меня взглядом, в котором одновременно живут ненависть, удивление, понимание, благодарность и еще сотня чувств, не имеющих имени. Потом, закрыв глаза, она утыкается лицом в окровавленное плечо своего напарника.