Синдром Кандинского

- Почему? - От нехорошего предчувствия у Алексея похолодело в груди. Он уже готов был услышать любое самое страшное объяснение: что он пленник и выход наверх для него заказан, что за ночь наклонный тоннель залили раствором цемента, что от обитателей подземной деревни или города он заразился неизличимой болезнью и назад его никто не собирается отпускать, и даже что того мира, откуда он пришел, больше не существует.

- Нельзя, - повторил староста и, пожевав бесцветными вялыми губами, добавил: - Время Божьего гнева. Выждать надо.

Последние слова сняли большой камень с души Зайцева, но ничего не объяснили.

- А кстати, где мое ружьишко и резиновые сапоги? - вдруг встревоженно поинтересовался Алексей. Он ещё раз внимательно оглядел крохотную пещеру и смущенно пояснил: - Не мое ружье, у родственника взял. И сапоги не мои.

Исчезновение обуви напугало его меньше чем потеря ружья - такого серьезного "аргумента" в разговоре с сумасшедшими, уголовниками или дикарями. И Зайцев хотел было пожестче повторить вопрос, но в этот момент в темной дыре образовались сразу две физиономии, удивительно похожие на хозяйкину. У обеих вместо зубов остались жалкие черные осколки, напоминающие обгоревшие зубья старой ножовки. "Да они все здесь такие", - с удивлением и тоской подумал Алексей.

- Танька, как гость-то? - улыбаясь и игриво стреляя глазами в сторону пришельца, спросила одна из них, безвозрастная увечная баба.

- Идите-идите, шалавы. - Хозяйка по-змеиному изогнулась, и только сейчас Алексей заметил, что у неё тоже нет обеих ног.

- Так, где мое ружье?! - ещё больше разнервничался Зайцев, но ему никто не ответил, как-будто они не понимали, о чем идет речь. - Этот ваш шинкарь что ли утащил, зараза? И фляжку сперли. Дайте я выйду. - Алексей попытался проползти к дыре, но старик попятился назад и загородил собой выход.

- Время Божьего гнева, - повторил он. - Отдохни. Танька, дай человеку поисть.

Хозяйка очень ловко выскользнула из пещеры прямо по спине старосты. Тот лишь вовремя опустил голову и посильнее прижался к полу. И когда она исчезла в дыре, Зайцев раздраженно проговорил:

- Мне все равно, какое там время. Меня дома ждут. Наверное, уже похоронили. - Однако, после этих слов он вернулся на подстилку. Ему все же хотелось получить назад свои вещи, да и ссориться с этими странными людьми было опасно, тем более, что их здесь было много, а он остался без оружия.

- Нам тогда тоже было все равно, - подняв на гостя пустые, запечатанные глазницы, произнес старик. - Я через это "все равно" потерял глаза и руки. Мы тогда ещё в землянках жили. Потом закопались. И староста поведал гостю историю кудияровцев, которая, если убрать некоторые географические и этнографические особенности, мало чем отличалась от исхода евреев из Египта. Это была вчерашняя проповедь трактирщика, но сейчас Алексей услышал её от начала до конца. Староста опустил лишь упоминание о приходе стояка, который должен был вывести кудияровцев назад в землю обетованную - в несравненную Кудияровку.

Слушая старика, Зайцев все более впадал в болезненную тоску. Поверить в то, что это реально существует, было почти невозможно. Плохо освещенная пещера, в которой он оказался, походила на склеп, а сам староста - на мертвеца далеко не первой свежести. "Бред, - думал Алексей. - Это даже не пигмеи Камеруна и не амазонские индейцы. Это земляные человекообразные обезьяны, почему-то говорящие по-русски. Интересно, в соседних деревнях хоть кто-то знает об их существовании, или мне все это снится? Может, я отравился ядовитыми испарениями и брежу? Может, я лежу сейчас где-нибудь на гнилом болоте, на островке и галлюцинирую?" Зайцев начал вспоминать, рассказывал ли кто-нибудь в Разгульном о поселении по ту сторону болот и его страшных обитателях, но за всю неделю, которую он провел у родственников, Алексей слышал лишь бородатые советские анекдоты, жалобы на плохую жизнь, да несправедливые упреки в том, что у них в Москве булки и колбаса растут прямо на деревьях.

В пещеру вернулась хозяйка с глиняной миской дымящейся картошки. Она так же ловко переползла через старика, протянула гостю завтрак и зашептала:

- Шалавы эти набежали. Сучки течные...

- Танька, достань, - повелительно перебил её староста, и хозяйка, словно фокусница, вытянула из лохмотьев старика книгу в истлевшем сафьяновом переплете, с совершенно затертым названием и почти исчезнувшим тисненым профилем.

- Вот в этой книге сказано, как мы должны жить, - кивнул староста в сторону хозяйки. - Жалко, прочитать не можем. Слова все какие-то мудреные. Знаешь грамоте?

Появление в земляной норе настоящей книги поразило Зайцева больше, чем сама пещера, а в руках грязной изуродованной дикарки она выглядела особенно нелепо.

Алексей осторожно взял книгу, долго рассматривал сотни раз скобленый, измочаленный переплет, а затем раскрыл её на титульном листе. "Устав Вооруженных сил СССР", - про себя прочитал Зайцев и захлопнул книгу.

- У вас что же, и грамотных нет? - поинтересовался он и сам удивился своему вопросу. - Хотя, да, понимаю.