Синдром Кандинского

Антона разбудило шуршание шагов. Рядом с ним что-то еле слышно прошелестело, и он ощутил едва уловимый, сладковатый запах духов. Открыв глаза, Антон увидел удаляющуюся женскую фигуру в длинном белом платье, такую эфемерную в этом нагретом, дрожащем воздухе, что непонятно было, продолжает ли он спать или уже проснулся и наяву наблюдает, как мягко ступает этот хорошенький фантом по грязному песку.

Антон долго провожал взглядом странную незнакомку, затем встал, добрался до воды и тщательно умылся. В свою каморку возвращаться не хотелось. Четыре близко расположенные стены, оклеенные дешевыми, пузырящимися обоями, и низкий потолок внушали ему ужас. Изнутри каморка была похожа на большую картонную коробку для энтомологической коллекции, и, казалось, стоит только вернуться и лечь, как коробка откроется и огромное стальное жало пришпилит его к кровати, словно насекомое. Он даже представил, как хрустнет позвоночник под гигантской нержавеющей булавкой, и содрогнулся от отвращения.

Антон не очень-то и понимал, зачем приехал сюда, чего ждет от этой поездки. Ответа ли на письмо, встречи с Леной, хотя все ему уже было сказано, — или какой-то необыкновенной развязки. Он чуял, что очень скоро должно произойти нечто совершенно неординарное в его жизни, и никак не хотел согласится с тем, что это уже произошло.

Подобрав кейс, Антон пошел дальше, прочь от города, в ту сторону, куда ушла незнакомка в белом платье.

Темнота наступила неожиданно. Оранжевый диск солнца закатился за горизонт, оставив после себя лишь слегка разбеленное небо да зеленую дорожку на тихой воде. Берег в этом глухом месте никак не освещался. Только впереди, там, где днем сквозь дымку едва виднелся мыс Пицунды, мерцали фонари.

Антон шел по берегу не менее получаса, пока не увидел справа от себя, среди густых черных зарослей виноградника, освещенные окна большого дома. Он пошел вдоль забора и вскоре наткнулся на высокую металлическую калитку. Чем-то знакомым повеяло от этого темного ночного сада за высоким забором, хотя подобное он мог увидеть на любой улице курортного города: деревья, освещенные у порога решетчатым фонарем, летняя кухня, центральная асфальтовая дорожка и калитка из листового железа, покрашенная в зеленый цвет.

Антон толкнул калитку, вошел в сад, и тут же из-за угла дома появилась та самая незнакомка в белом платье с эмалированной миской в руках. Несмотря на то, что Антон видел её мельком и только сзади, он сразу узнал её и в нерешительности остановился, придумывая, чем объяснить хозяйке дома свое появление. А женщина поставила миску на скамью и поспешила прямо к гостю.

— Ну заходите же, — ещё издали громко позвала она. — Заходите, не стесняйтесь. Все давно ждут вас.

— Меня? — удивился Антон. — Я, простите, шел мимо, увидел свет… зашел спросить… э… где я нахожусь. Это ведь уже не Гагра?

— Не Гагра, не Гагра, — приблизившись, ответила хозяйка. — Пойдемте в дом. Я вас узнала. Вы спали на песке.

— Я вас тоже узнал. Вы прошли мимо меня минут двадцать назад, отозвался Антон.

— Я так и подумала, что вы идете к нам, — чему-то радуясь, сказала хозяйка и взяла Антон под руку. — Сегодня тридцатое августа, на отдыхающего вы не похожи, к тому же на пляже в костюме, да ещё в белом, не спят. Да ещё этот кейс…

Они медленно шли по дорожке, и Антон успел разглядеть свою спутницу. На вид ей было лет тридцать пять, но выглядела она замечательно. Черты её лица были тонкими, а фигура какой-то несовременно женственной. Похоже, она совершенно не пользовалась косметикой, которая лишь сделала бы её подобной сотням других женщин, нарисованных по единому образцу.

— Вы все-таки меня с кем-то спутали, — улыбнувшись, сказал Антон. — Я не знаю вас, не собирался к вам ни тридцатого августа, ни первого сентября. Просто шел мимо.

— Однако же пришли сюда, — ответила хозяйка, — и именно тридцатого августа. Да не сопротивляйтесь вы. Мы вас не съедим. Чувствуйте себя как дома, ведите себя как вам заблагорассудится, только одна просьба: не обижайте маму. Ей уже далеко за семьдесят. Потерпите. Она так долго ждала этого дня.

— Какую маму? — не понял Антон.

Они взошли по ступенькам на широкое дощатое крыльцо и остановились.

— Мою маму, — ответила хозяйка. — Ее зовут Елена Александровна. Ну можете вы побыть нашим гостем? Вы же никуда не торопитесь, да? Кстати, меня зовут Наташа. А вас?

— Антон, — проходя в дом, ответил Антон.