Синдром Кесслера

– Вы там совсем с ума посходили?! Ему же лет двенадцать, а вы его одного – в космос?! – закричал он в рацию. – Пассажир без сознания! Олег, тащи сюда реанимационный набор! Срочно!!!

– Не понял вас, —растерянно отозвался диспетчер. – Какому пассажиру двенадцать лет, и куда пропал Шмерлинг?

– Какой еще Шмерлинг? – спросил капитан, аккуратно опуская скафандр с ребенком на пол между ящиками и вспоминая порядок действий при сердечно-легочной реанимации.

– Шмерлинг – это я! Что-то случилось? Простите, заснул, – густым басом произнес пассажир. Как только он заговорил, с глаз капитана словно слетела пелена. Как он сразу не разглядел довольно грубые черты лица, и даже щетину на подбородке, отросшую за двое суток полета? Как он мог спутать его с ребенком? Карлик!

– Почему вы не пристегнулись? Вы ударились во время стыковки? Что произошло?!

– Терпеть не могу пристегиваться! – проворчал карлик и протянул руку. – Абрам Иванович Шмерлинг, ведущий инженер проекта по очистке от космического мусора.

– Владимир Горшенин, капитан космической станции «Валерий Поляков», – пожал протянутую руку капитан.

– Очень приятно, – Шмерлинг, ответив на рукопожатие, словно он каждый день плавал в невесомости, ловко обогнул капитана и выскользнул из грузовика на станцию. Оказавшись внутри, он на несколько секунд замер, рассматривая интерьер. Капитан его прекрасно понимал. Даже опытные, прошедшие полный курс подготовки космонавты терялись, впервые попав на космическую станцию. Когда тебе на Земле объясняют, что в космосе нет верха и низа, ты киваешь, соглашаясь, и воспринимаешь это, как … На самом деле, никак. Это надо увидеть и почувствовать. Пока сам не увидишь, не поймешь.

Горшенин помнил, как впервые вышел из такого же люка и замер, рассматривая станцию изнутри. Четыре стены, каждая из которых была одновременно и полом, и потолком, и… стеной. Абсолютный хаос приборов, компьютеров, всевозможные шкафчики и коробочки, многочисленные упаковки и контейнеры, пристегнутые резинками на всех поверхностях. И самое необычное: к какой бы из этих стен ты ни приблизился, она для тебя становилась ориентиром «верх – низ». Остальные тут же меняют свое положение. Ориентироваться получается исключительно визуально. Организм просто не понимает, где находится низ. Очень странное ощущение, особенно – с непривычки.

– Так, все понял, вот он где, – пробормотал Шмерлинг и, ловко цепляясь за поручни, молнией метнулся в отсек с туалетом.

– Как пользоваться, знаете? – только и успел крикнуть ему вдогонку капитан.

– Я перед вылетом изучил все планы станции, – конечно, знаю! – выкрикнул пассажир, задергивая за собой ширму.

– Так что случилось-то? – к капитану подплыл бортинженер с ярко-оранжевым ящиком ремнабора.

– Да вроде всё в порядке, – пожал плечами капитан. – Прикинь, он просто спал. Непристегнутый… во время стыковки! Что-то мне подсказывает, что намучаемся мы еще с этим изобретателем.

– Может, вам помощь какая нужна? – спросил капитан. Шмерлинга не было уже минут пятнадцать. – Здесь нечего стесняться! Я зайду? – Горшенин притронулся к ширме, заменяющей дверь в отсек.

– Нет! У меня все в порядке! – глухим голосом отозвался Шмерлинг. Он вышел оттуда минут через двадцать. Покрасневший, слегка растерянный, уже без скафандра, оставшись в так называемом «комбинезоне оператора». [13]

– М-да-а-а… – протянул он. – Я всегда гордился своей способностью читать и понимать любые инструкции. В теории все очень просто, – он с ненавистью посмотрел на дверь в туалет. – Но я все сделал и даже убрал за собой, – он вздохнул и посмотрел на космонавтов. – Я не знаю, ребят, как вы этим постоянно пользуетесь.

– Привыкнете, – усмехнулся бортинженер и протянул руку. – Капитан Чурлин, бортинженер.

– И вы – капитан? – удивленно спросил Шмерлинг. – Два капитана? Помню, был такой роман [7]. Бороться и искать! – он поднял вверх руку со сжатым кулаком.

– Мы оба капитаны по званию, но Владимир – еще и капитан по должности. Проще говоря, командир экипажа, – пояснил бортинженер, с недоумением поглядывая на Шмерлинга, явно ожидающего от него какого-то ответа.

– О чем он? Что мы ищем и с кем боремся? – прошептал он капитану.

– Найти и не сдаваться! – так же вскинул руку капитан. – Потом расскажу… – закатил он глаза. – Не позорь меня, неуч, – прошептал он Олегу.

– Сложно у вас все, – Шмерлинг сделал вид, что не обратил внимания на их пантомиму, и поплыл на нос станции. – Купол же там? Всегда хотел посмотреть на Землю из космоса.

– Ну, я так понимаю, вы тщательно изучили схематический план «Полякова» и прекрасно здесь ориентируетесь, – капитан опередил бортинженера, и они оба поплыли вслед за Шмерлингом.

Купол представлял собой отсек, состоящий практически полностью из иллюминаторов. Прозрачные стеклянные соты обеспечивали великолепный вид на сто восемьдесят градусов во все стороны. Шмерлинг вплыл в модуль и прижался лицом к стеклу с видом на Землю.