Синдром одиночества

Марк привлек ее к себе. Они слились в жарком поцелуе. Ночь обступила их со всех сторон. Лес вдруг заскрипел, застонал от внезапно налетевшего ветра. Деревья затрепетали под его сильными порывами. Крупные капли дождя застучали по крыше машины. Дождь полился, словно из ведра. Дорогу моментально размыло. Ехать по лесной дороге было невозможно. Они были обречены…

Несмелые утренние лучи пробивались сквозь густую крону деревьев. Аля с нежностью и обожанием смотрела на все еще спавшего Марика. Как же хорош он был в этот утренний час. Нежный румянец проступал сквозь смуглую кожу. Веки, обрамленные почти девичьими ресницами, подрагивали. Он улыбался во сне милой детской улыбкой. Что-то снилось ему?

— Он видит во сне меня, — думала Аля. — Он тоже любит меня.

Веки Марка дрогнули, улыбка исчезла. Он открыл глаза, равнодушно посмотрел на девушку и решительно сказал:

— Ну что, поехали?

Громко взревел мотор. Машина, возмущаясь, фыркая и взбрыкивая, как норовистая лошадь, рванула. С трудом выбралась на твердую почву, затем — на асфальт.

Марк резко затормозил у дома Али. Девушка нежно взглянула на него. А он, громко зевнув, холодно чмокнул ее в щечку:

— Пока…

Аля молча вышла из машины. Сердце готово было разорваться от боли. Хотелось выть, кричать от обиды, безысходности и понимания того, что все хорошее уже прошло…

Глава 5

Сейчас еще не время

На раскалившейся от усердия электроплитке, потрескивая и издавая дурманящий запах, возмущалась картошка. Аля суетливо сновала из крохотного коридорчика, заменявшего кухню, в небольшую, но уютную комнату. Скоро должен прийти Аркадий, а ведь еще чайник надо поставить, плитка только с одной конфоркой.

— У порядочных людей нормальные газовые плиты, а у нас — недоразумение какое-то. Когда же придет настоящий день? — вслух закончила свои невеселые мысли молодая хозяюшка. Однако, подняв артистически глаза в потолок, она все же улыбнулась.

Из коридора запахло горелым. Алька поспешно выскочила в микрокухню, схватила сковородку, обожглась и, чертыхнувшись, бросилась в комнату за полотенцем. Сковородка еще шкворчала у нее в руках, когда вошел сияющий Аркадий.

— Аленький, а у меня радость!

Он забрал из ее рук сковородку и пошел в комнату, оглядываясь, куда бы ее поставить. Аля поспешно подставила первую попавшуюся книгу. К ее несчастью это был Булгаков.

— Да ты что! — Аркадий осторожно отодвинул книгу и бухнул горячую сковородку прямо на стол — держать ее было уже горячо. Алька только ахнула: тоненькая клеенка тут же сморщилась. Подняв сковородку, оба увидели на ней безобразную дыру.

— Вот уж действительно радость, — воскликнула Аля и глаза ее наполнились слезами. — Всего ничего, так ты и это испортил.

Аркадий виновато уставился на нее своими добрыми глазами и не знал, что делать. Потом выдавил:

— Подумаешь, клеенка… Ну не реви. Новую купим.

— На какие это шиши?!

— Так ведь я сегодня зарплату получил, — обрадованно сообщил он.

У Альки моментально высохли глазки, и она деловито добавила:

— И нормальную плитку. Да, Арик, нам просто необходима нормальная плитка? — Она прильнула к мужу и просительно заглянула ему в глаза.

Тот вдруг сник и пошел ставить чайник. Оба проголодались, поэтому слегка подгоревшая картошка, показалась им мировой.

— А что у тебя за радость? — вдруг вспомнила Аля.

— Да так, ничего, — нехотя произнес муж.

— Опять секреты? — настаивала она, собираясь надуть губки. Поэтому Аркадий решился.

— Я купил всего Уэлса… Товарищ уезжал. Ну я и решил взять, деньги как раз были… Дешево совсем, — оправдывался он, а сам думал: "Ну сейчас начнется!"

Но молодая жена только с укором посмотрела на него:

— А кушать-то что будем, Уэлс? — и пошла мыть посуду.

* * *

Поздно вечером, уже лежа в постели, он все спрашивал ее:

Ты не сердишься на меня, Аленький? Понимаешь, я думал…

— Да не сержусь я, успокоила она его. — Как-нибудь проживем и на оставшиеся. У меня скоро стипендия.

Они помолчали, потом Аля шепотом спросила:

— Арик, ты не спишь?

— Нет, а что?

— Я хочу тебе что-то рассказать.

— Ну?

— Ну, ну! Вот и живи в неведении со своими нуками.

— Не сердись, кроха. Я не хотел тебя обидеть. Так что же?

— Арик, у нас будет ребенок, — чуть слышно произнесла она.

— Что?

— Ребенок. Ты что не рад? — и тут же обиженно отвернулась. А он молчал.

— Что ты молчишь? Скажи что-нибудь, — обиженно прошептала она.

— Ты уверена?

— Конечно! Тест показал. Да я и у врача уже была, — радостно выдохнула Аля.

Аркадий вздохнул:

— Аэлита, — начал он, и она затаила дыхание, ведь полным именем Арик называл ее только в исключительных ситуациях. — Я рад, но… Дело в том, что… Как бы тебе объяснить? Это так не вовремя…

Она уже плакала, уткнувшись в подушку. Рыдания становились все громче, а он успокаивал: