Синдром отличницы (СИ)

— По-моему мы уже определились, господин Сайверс. У меня ведь нет выбора. Скажу вам только одно. Моя бабка, Дейна Морис, когда умирала, сказала мне, что ни о чем не жалеет и что ей не нужен второй шанс. Моей матери он тоже был не нужен, она не боялась смерти. А вы, господин Сайверс, боитесь. Вы прожили эту жизнь чертовски неправильно, и теперь вам страшно умирать. И мне жаль, что вы не находите в себе сил признать это, стоя на пороге смерти.

Файмс молчал. Не потому, что ему вдруг стало стыдно передо мной. Просто, он вынужден терпеть меня.

— Пожалуй, я пойду. Пришлите договор мне на почту.

Странно, но я не чувствовала ненависти.

Он — мой отец. Ну и что?

Я постараюсь не думать об этом, только и всего.

Такер не ночует дома. Я ждала его, сидя в машине и включив на полную печку. Вейсмунд — чертов морозильник.

Я зла, до чертиков зла.

Уверена, Такер развлекается, пока я сижу и жду его. Проводит время с очередной «деткой». А ведь он обещал оградить меня от Файмса. Лжец! Лицемер!

Возможно, он уже тратит деньги, которые ему заплатила семейка Эттона.

Уже ночь, дальнейшее ожидание бессмысленно.

У меня был отвратительный день, так еще и это!

Я ударила по рулю ладонями, выругалась. И что меня так бесит, собственно? Разве Такер заставлял меня тянуть его в койку?

Нужно было взять в прокате вездеход вместо этой колымаги, которая буксовала на ровном месте.

Снег накрывает бесконечной белой пеленой, ветер усиливается. Не иначе ураган.

Я выжимаю педаль газа, и в этот момент звонит телефон. Дотягиваюсь, включаю громкую связь, чтобы освободить руки.

— Привет, Лимма. Как добралась?

Несмотря на все неприятности, постигшие меня в этот день, я искренне рада слышать Ниллу.

— Все отлично, — отвечаю, пытаясь придать голосу бодрости. — Еду в отель.

— Слушай, Лимма, — шепчет подруга весело, — я тут парня встретила… Его зовут Дарг. Он офигенный и… Ты там слушаешь?

— Да, — улыбаюсь, — рассказывай.

Едва я говорю все это, свет фар выхватывает летящий навстречу транспортник. Я резко поворачиваю руль, и в следующую секунду раздается невообразимый грохот.

Все.

Космос.

Топот. Голоса вокруг. Резкий свет.

Я с трудом приоткрываю глаза.

— Общий анализ крови… Звоните в операционную… Перекладываем на счет…

Не чувствую боли, в голове шум, все точно во сне.

— Кардиограмму… Вызовите ортопеда…

Этот голос… я знаю этот голос. Ему можно доверять. Я люблю эти низкие нотки, легкую хрипотцу. Этот голос так уверенно раздает команды, что я могу не беспокоиться — все будет хорошо.

— Лимма, ты меня слышишь? Крошка, посмотри на меня.

У меня едва хватает сил, чтобы произнести его имя.

— Вот отлично, — напряженно говорит он мне, а затем кому-то: — Физраствор! Операционная готова?

— Я нашла тебя.

— Все будет хорошо. Потерпи.

— Я… нашла… тебя…

— Да, ты меня нашла, — говорит он.

«Операционная готова, доктор! — доносится сквозь шум»

И снова надо мной мелькает свет. Я начинаю чувствовать прикосновения… а затем меня оглушает боль. Она будто включается по щелчку пальцев.

— Сейчас ты уснешь, Лимма, — снова слышу этот голос, и это приносит мимолетное облегчение.

Я не сопротивлялась густому, тягучему сну. Мои глаза закрылись сами собой, и сознание затуманилось. А в следующую секунду я услышала:

— Лимма, открой глазки. Просыпайся, крошка.

Его голос снова вел меня. Я зашевелилась, чувствуя притупленную, но все еще сильную боль.

Сначала мне сложно понять, где я и что происходит. Но затем я вспоминаю, и сердце начинает тяжело колотиться.

— Все болит…

Мужчина гладит меня по волосам.

— Ты помнишь, что произошло?

Как же сложно сфокусировать взгляд на мужском лице, пусть и таком безупречно красивом.

— Я плохо вожу…

Губы Такера складываются в ласковую улыбку.

— Это поправимо, Лессон.

— У меня черепно-мозговая, да? Ребра…Что еще?..

Чувствую невесомый поцелуй на лбу.

— Ты должна отдохнуть, крошка. Я буду рядом, хорошо?

— Кей… сколько… сколько времени я здесь пробуду? — перевожу дыхание. — Мне нельзя задерживаться.

Он не отвечает.

— Кей? Ты ушел из проекта…

— Удивляюсь, какие вещи тебя волнуют, Лессон.

— Ты сделал это из-за денег? Эттон Сайверс заплатил тебе?

Мужчина касается моей щеки, гладит, и я слышу его шепот:

— Лессон, меня нельзя купить. Просто пришло время кое-что переосмыслить. Такое случается. Со мной, правда, впервые.

— Кей…

Он целует меня в уголок губ и внезапно уходит.

Эпилог

С моим комплектом диагнозов — хоть стой, хоть падай.

В двадцать лет быть полной развалюхой не то, о чем я мечтала.

Нилла превратилась в мою сиделку и утверждает, что ей ни капельки не сложно. Черта с два! Со мной не может быть легко.

Я не то, что не могу передвигаться самостоятельно, путь до туалета эта гребанная «зеленая миля» для меня. Могу и не вернуться.

Месяц прошел, а я все еще похожа на невесту Франкенштейна, собранную по кусочкам.