Синдром отличницы

Этот ответ едва не стоил Хорту очередного удара.

— Это сведет его шансы к минимуму. Но ведь и это тебя мало волнует? Ты посмотри на него хорошенько. А когда будешь сидеть за теликом или тискать баб в каком-нибудь пабе, помни, что бросил своего сына умирать. Знай это каждую секунду своей гребаной жизни.

Наконец, руки Такера разжались, и Фран, весьма потрепанный, будто вывалился из тисков. Он отшатнулся, поправляя куртку и приглаживая растрепанные волосы.

— Да я даже не знаю его. Я его видел-то пару раз. Я сдал все ваши анализы, и на этом все.

— Проваливай, — рявкнул доктор.

— Да что вы от меня хотите? Я должен рисковать из-за него своей жизнью? Пусть его мать-потаскуха… — горе-отец отмахнулся.

Я смотрела ему вслед, когда он быстрым шагом шел к выходу, а затем взглянула на неподвижного Такера, лицо которого стало равнодушно-холодным.

— Теперь у мальчика нет шанса?

— Есть, — отозвался Такер, — мы уже нашли донора.

— Тогда зачем…

— Зачем-зачем, — передразнивая меня, проговорил доктор, — все дело в совместимости. С отцом меньше вероятность, что иммунная система начнет атаковать собственные клетки. Кроме того, я подстраховался. На самом деле думал, что ты облажаешься.

— Вот как. И почему?

— У тебя руки растут из одного места, Лессон. Сказать какого? — усмехнулся Такер.

— В этот раз вам не удалось поиздеваться надо мной? — спросила я напрямую.

— У меня еще будет много времени, чтобы наверстать упущенное. Ведь осталась еще неделя.

Я содрогнулась. Шутит он или всерьез?

— И что мне делать теперь? — осведомилась, скрещивая на груди руки.

Такер усмехнулся.

— Для начала подождешь. У меня сейчас операция, а потом еще две.

— И, само собой, я не могу отказаться?

— Конечно нет.

Теперь наше противостояние стало открытым.

Глава 17

Я чувствовала себя дрессированной собачонкой, держа в руках пальто доктора Такера. Он всучил мне пальто, когда его самого позвали на внеочередной консилиум, поймав почти у лифта.

Этот день обещал быть долгим и дьявольски сложным.

Больничные декорации, запах стерильной марли, тихий говор медсестер — все это отзывалось странной тревогой в сердце. Время от времени по громкой связи вызывали из ординаторской какого-нибудь доктора, а в коридор выкатывали каталку. Слышался вой сирен «Скорой помощи». Если не иметь призвания к медицине, здесь можно просто свихнуться.

Было около часу ночи, когда я облокотилась о стену приемных покоев, сползла вниз на корточки и запустила пальцы в челку.

Неожиданно надо мной раздалось:

— Ты что-нибудь ела за целый день, Лессон?

Я вскинула голову.

Врать не было смысла, мой желудок предательски урчал.

Такер протянул мне пластиковый стаканчик кофе и шоколадку, которые купил в автомате.

И знаете что: я ровным счетом не понимала, как реагировать на это. Взяла и то и другое, пролепетав смущенно:

— Я верну вам деньги.

— Вычту с твоей первой зарплаты, — усмехнулся мужчина. — Пошли, я отвезу тебя домой.

Сначала кофе, а теперь еще и это.

— Два добрых дела за один день? Неужели я начинаю вам нравиться?

Его взгляд, которым он смотрел проницательно и снисходительно, вдруг начал меняться. Возможно, это хорошо, а быть может, это предвестник больших проблем.

— Не смотри на меня так, Лессон, — произнес он, — иначе оставлю здесь.

— Кто же будет вашей девчонкой на побегушках? — ума не приложу, как я решилась говорить с этим человеком вот так — без обиняков, будто мы сто лет знаем друг друга.

— Моей девчонкой? — повторил мужчина. — Да кто угодно справится с этим лучше тебя.

— Нет, — усмехнулась, поднимаясь на ноги. — Я же, без преувеличения, вкладываю душу.

— Лучше бы ты вкладывала мозги, — парировал Такер. — Хотя, готов признать, мозги тебе не особо нужны для приготовления кофе.

— Я умею не только кофе варить. И вы бы знали об этом, если бы дали мне хотя бы малюсенький шанс.

— Ты слишком много болтаешь не по делу, — бросил он. — Десять минут жду на парковке, потом уезжаю, ясно?

— Само собой.

Было бы разумнее взять такси. Видит Бог, я слишком сильно боялась оказаться с Такером в замкнутом пространстве. Что мы будем делать полчаса, сидя в машине? Разговаривать? О том, что из меня никогда не выйдет ученого, достойного его команды?

Когда я села в транспортник, насквозь прокуренный — неужели доктор скурил всю пачку? — мужчина произнес сурово:

— Пятнадцать минут. Ты опоздала.

Чертов садист.

Даже компания Лойса, который меня недолюбливал, была бы сейчас не такой уж плохой.

— Но вы же не уехали.

— А надо было, — пробурчал Такер.

Думаю, мое общество не доставляло ему никакого удовольствия. Его взгляд постоянно фокусировался на моем лице. Снова и снова. Будто не было ничего интереснее любования мной. Все сильнее мне хотелось сказать: «Смотрите на дорогу, доктор Такер».

— Как тебе Вейсмунд? — вдруг спросил он.

Наверняка гнетущая тишина давила не только на меня.

— Холодно. Но я почти привыкла.

Мой спутник удовлетворился этим ответом, поэтому между нами снова повисло молчание.

— В Каптике сейчас жарко, — вдруг произнесла я, ибо меня терзала необходимость разрушить это безмолвие. — Мы переехали в Каптику из-за мамы. Сейчас ее состояние стабильно.