Синдром отсутствующего ёжика

Я же внимательно рассмотрела красиво украшенного поросенка. Из ушей зажаренного до золотистой корочки поросенка свисали веточки красной смородины, из ноздрей торчали фиолетовые веточки базилика, придавая поросенку несколько воинственный вид, все упитанное тельце его было утыкано букетиками съедобной травы и цветами из овощей.

– Тонино! – позвала светловолосая итальянка сына красивым грудным голосом. Я подумала, что, возможно, она певица или просто очень хорошо поет.

Мальчик помахал ей издалека рукой, но к столу пришел только после того, как его позвали еще два или три раза. Я обратила внимание, что непослушание сына никому настроения не испортило. Итальянка буквально силой усадила его рядом с собой. Мальчик тут же вскочил и что-то схватил со спины поросенка. Мать засмеялась и сказала ему несколько слов. Мальчик кивнул и взял в руки нож и вилку. Я думала, что он начнет ими есть, но он стал перекидывать приборы из руки в руку, и, надо сказать, получалось у него довольно ловко.

Тут заиграла музыка. Несколько музыкантов в нарядных мальтийских костюмах весело и энергично исполняли какую-то очень известную эстрадную мелодию, но она звучала непривычно, оттого, что в оркестре были необычные инструменты – длинный, до пола, рог, издававший смешной, будто тройной, звук – сразу на нескольких нотах, и задорный рожок. Музыкант, игравший на рожке, время от времени вставал и исполнял соло, поворачиваясь во все стороны и слегка притоптывая себе в ритм ногами.

Мальчик, глядя на них, взял что-то со стола, мне показалось, длинный зажаренный сухарик, которыми был обложен, как хворостом, поросенок, и стал тоже наигрывать, как тот музыкант. Поскольку внимания на него особенно никто не обращал, мальчик ловко вскочил на стул и стал дудеть в сухарик, зажав его зубами, тоже пританцовывая и даже подпрыгивая на стуле.

– Мэм, не желаете еще чего-нибудь? – спросил меня подошедший официант, увидев, что я справилась с горячим.

– Да, наверно…

– Я сейчас дам вам меню, – улыбнулся официант. – У нас очень много десертов и разных сортов кофе и чая.

Никогда не думала, что читать меню может быть таким увлекательным занятием. Потом, когда тебе приносят десерт, описанный на семи строчках, с перечислением всех мыслимых и немыслимых ингредиентов, это оказывается просто мороженое, посыпанное орехами и кусочками фруктов, но когда читаешь слова «нежное земляничное пюре со взбитыми сливками, кусочками папайи и маракуйи, сиропом розового персика и веточкой цветущей ванили…», на секунду забываешь, что тебе уже не тринадцать лет, чтобы с восторгом уписывать длинной ложечкой холодный, калорийный и довольно вредный продукт.

Внимательно изучив меню, я отказалась и от мороженого, и от горячего яблочного пирога, политого расплавленным шоколадом, и от ореховых трубочек, и от ягодного мусса, и даже от клубничного желе со взбитыми сливками, подаваемого в съедобной засахаренной корзиночке… Попросила принести зеленого чая и счет, чувствуя, что мне приятней отказаться от чего-то, чем потакать своей минутной слабости.

Я отвернулась к морю. Как красиво опускается солнце… На секунду я как будто выключилась из происходящего вокруг и только смотрела на огромный, чуть расплывающийся по краям золотой диск солнца, быстро, на глазах, садящийся в море, на розоватое небо и темно-темно-зеленое море.

– Toni! Tonino! Mio Dio! Aiutame![5] – услышала я крики и словно очнулась.

Вокруг меня что-то происходило. Кто-то куда-то бежал, кто-то громко кричал. Я быстро оглянулась – люди, только что сидевшие за столом с поросенком, уже не сидели, а сгрудились вокруг стула, на котором недавно баловался маленький итальянский мальчик. Но мальчик стоял теперь уже не на стуле, а на полу. Я видела его голову, видела рядом его мать и отца, и еще какого-то мужчину, стучавшего ребенка по спине. Мать непрестанно повторяла какое-то одно слово, я его не поняла, а отец замер, словно его парализовало током, с искаженным лицом, крепко уцепившись в плечо сына. Мальчик же на моих глазах сильно покраснел, лицо его словно надувалось, воздух не выходил из широко открытого рта.

Не раздумывая, я бегом бросилась к нему. За две секунды, понадобившиеся, чтобы преодолеть расстояние до их стола, в голове у меня пронеслось: «… астма, нет, не астма, зачем он тогда бьет его по спине… проглотил что-то… точно… дудочка… сухарь! Попал в дыхательное горло!»

Крупный пожилой мужчина, стоявший около светловолосой итальянки, в ужасе посмотрел на меня и загородил мне путь. Я попыталась обойти его, но он с тем же ужасом на лице не пускал меня и даже схватил тяжелой волосатой рукой за плечо.

– Доктор! Медицина! – как можно внятнее сказала я и попыталась отбросить его руку.