Синдром отторжения

– Но… – попытался возразить я, однако послушно вытащил суазор.

Виктор выхватил его у меня из рук, едва я открыл соцветие.

– Мда-а, – протянул он. – Негусто. О, у тебя Соколовский в друзьях? Ну, ты даешь! – Виктор рассмеялся. – Мне такое даже голову не приходило.

Он быстро просматривал робкий, завядающий узор моего маленького соцветия.

– Странно, – выдал Виктор.

– Что странно?

– Я не вижу тут твоей мамы.

– Да пошел ты!

Я отобрал у Виктора суазор и намеревался уже спрятать его подальше, но остановился. Соколовского все еще не было. Лида разглядывала толпившихся вокруг аудитории студентов.

Я набрал в соцветии ее имя. Она оказалась единственной Лидой.

– Видишь, как удобно, – тут же прокомментировал Виктор.

Я открыл ее профиль с неудачным мутным снимком, на котором она смотрела куда-то в сторону, смущенно отвернувшись от фотографа.

– Ну же! Смелее! – подбадривал меня Виктор. – Там кнопочка такая зеленая.

Однако я медлил.

– Хочешь я нажму? – предложил Виктор и ткнул в экран пальцем, но я успел вовремя убрать суазор в сторону, и он промахнулся, угодив по фотографии.

Нечеткий снимок открылся во весь экран.

– Она, наверное, даже не знает, как меня зовут, – сказал я.

– Ну, вот и узнает.

– Не помнит. Подумает, что по ошибке.

Виктор закрыл глаза и со страдальческим видом покачал головой.

– Она вообще-то стоит там! – Он снова показал на девушек. – Всего в нескольких метрах. Вполне мог бы подойти и напомнить о себе. А ты… Не, старик, я тебя не понимаю.

Я не решался поднять голову, продолжая смотреть на мылкую фотографию, на которой Лида стеснительно отводила в сторону глаза. Я коснулся снимка пальцем, и тот превратился в миниатюру, а на экране заблестела зеленая кнопка «Добавить в друзья».

– Все! – толкнул меня Виктор. – Время вышло!

По коридору, деловито прихрамывая, шел Соколовский, гордо откинув назад голову с прилизанными седыми волосами.

– Секунда в секунду, – сказал Виктор. – Он, по ходу, решил заделаться педантом.

Я опустил суазор.

Лида где-то затерялась. Двери аудитории были открыты, и вокруг столпились испуганные студенты. Соколовский уже сидел, манерно развалившись, за широким столом.

Я резким движением поднял суазор и ткнул пальцем в большую зеленую кнопку.

«Запрос на добавление в друзья отправлен».

– Надо же! – осклабился Виктор. – Старик, я верил в тебя!

Начался зачет.

Запускали в аудиторию группами по десять человек, и Лида с подругой зашли первыми. Виктор подговорил меня сдавать в самом конце, когда Соколовский устанет и не будет пытать вопросами, однако зачет меня уже не беспокоил. Я смотрел в экран суазора, на страницу Лиды, где неумолимо высвечивался неподтвержденный запрос на добавление в друзья.

– Думаешь, прямо сейчас она просматривает свое соцветие? – усмехнулся Виктор.

– Да пошел ты.

Я убрал суазор, чтобы не слушать подначиваний Виктора, однако думал только о Лиде.

Она вышла в коридор минут через двадцать.

Лида поправила на плече сумочку, с улыбкой взглянула на выстроившуюся у дверей очередь и зашагала к лифтам.

Я развернул суазор.

– Да, да, – сказал Виктор, – сейчас она зайдет в лифт и…

Подтверждения не было. Суазор молчал. Лида решила проигнорировать запрос на добавление в друзья – наверняка она получала их сотнями, и мое робкое электронное приветствие затерялось среди других сообщений, отсортированных в списке напоминаний по датам или именам. В моем профиле в соцветии не было даже снимка. Она понятия не имела, кто я такой.

Виктор пытался подшучивать надо мной, но это занятие ему быстро наскучило, и он переключился на обсуждение зачета со стоящими рядом сокурсниками.

Соколовский оперативно расправлялся со студентами, и наша с Виктором очередь подошла уже через час.

Когда мы заходили в аудиторию, Соколовский деловито поджидал нас, стоя у выключенного настенного экрана с несуразно длинным, похожим на трубку от конденсатора тенебрисом – пультом управления светом.

В аудитории было темно, как при солнечном затмении.

– На подготовку у вас ровно пять минут! – сразу объявил Соколовский.

Я вздрогнул и тут же замер на месте. Кто-то, не рассчитав шаг, врезался мне в спину.

– Идиот! – рявкнули сзади.

– Сам идиот! – выругался я и раскрыл нетерпеливо вибрирующий суазор.

Я мешал остальным заходить, меня грубо толкали – кто-то даже попытался отпихнуть к стене, чтобы я не загораживал проход, – но я не двигался с места. Виктор давно проскользнул мимо и скрылся на дальних рядах. А я стоял и смотрел в экран суазора, на котором горели броская иконка уведомления и дрожащий, как от волнения, текст:

«Ваш запрос на добавление в друзья…»

88

Я лежал, уткнувшись лицом в плотную полиэтиленовую пленку. Правое плечо горело так, как будто с него содрали кожу.

Свет выключили – я не чувствовал пронзительное свечение, слепившее даже через закрытые веки. Но я снова был не в силах пошевелиться – меня парализовало, мышцы атрофировались, и я с трудом мог вздохнуть, делая надрывное усилие, чтобы набрать в грудь воздуха. Холодного воздуха с привкусом хлора.

Я старался не думать о том, что произошло. Это не могла быть Лида. Мне привиделось.

Я пытался сосредоточиться на чем-нибудь другом.