Синдром пустого гнезда

Димка, когда она соизволила подняться с постели, уже копошился в прихожей. Торопливо поцеловав ее в щеку, пробормотал что-то относительно яичницы с колбасой на сковородке и сваренного кофе, потом выскочил за дверь – на первую пару опаздывал. И она тоже медлить не стала. Оделась, собралась, поехала.

В отцовской конторе она была пару раз всего. Он не любил, когда его от работы отвлекали. Но мимо секретарши позволила себе пройти стремительно и с гордым видом, как и положено дочери хозяина. Секретарша пролепетала ей вслед что-то невразумительное, вроде того, что Сергей Николаевич очень занят, но грудью наперерез не бросилась. Может, и зря не бросилась. Хоть какой-то бы шум произвела. По крайней мере, картина за дверью отцовского кабинета успела бы принять достойный офисный вид. А так… Неприглядная открылась картина. Хотя смотря для кого. Ее, например, маленькая аккуратная женская попка, обтянутая короткой черной юбкой, совсем не вдохновила. Именно она сразу в глаза и бросилась. Какая-то девица стояла у отцовского стола, переломившись тонким станом, локотки на столешнице, в ковшике ладоней – лицо. А самое обидное – совсем уж интимно близко она свое лицо к отцу подсунула! Так что, зайдя, можно было лицезреть одну только попку да стройные ножки на шпильках.

– Привет, пап!

Очень звонко у нее это получилось, даже с вызовом. Девица моментально выпрямилась во весь рост, вперила в нее острый любопытный взгляд. И чего так уставилась, интересно? Не видишь – к шефу дочь пришла? Не кто-нибудь посторонний, а дочь! Так что проявите благоразумие, мадам, не пяльтесь так откровенно, а лучше всего – постарайтесь унести свою развратную попу за дверь, чтобы она глаза не мозолила.

– Маша? Ты как здесь? Случилось что-нибудь, да?

Ого! А папа-то и впрямь испугался, вон как засуетился и голосом, и лицом… Никогда раньше такого растерянного лица у него не наблюдалось. Насмешливое – да, доброе – да, иногда сердитое – да, но чтобы такое вот, мгновенным неловким испугом опрокинутое… Но, надо отдать должное, он очень быстро взял себя в руки. Встал из-за стола, пошел ей навстречу, обнял за плечо по-отцовски дружественно, даже потряс слегка. И улыбнулся, как всегда, широко и белозубо. Нет, действительно… Если посмотреть на него не субъективным дочерним взглядом, а женским оценивающим… Это ж не мужчина, это Голливуд стопроцентный! Перед таким и попкой не грех повертеть, наверное. Но все равно – пусть эта девица уносит отсюда свою задницу подобру-поздорову!

– Ну? Чего молчишь? Ты как здесь оказалась?

– Да никак. Просто мимо шла. А что, нельзя? Вообще-то я соскучилась. Да и поговорить надо.

– А вечером никак нельзя поговорить? Придешь после института, тогда и поговорим…

– Пап, но я же…

– Ах да, я и забыл совсем! Ты же у нас девушка смелая, из дому бежать изволила, как барышня за гусаром! Что, так уж приспичило, да?

– Ну не надо, пап… Здесь же посторонние…

– Ах да! Познакомься, Маш. Это моя новая помощница. Диана.

– Здрас-с-сь-ть…

И это у нее тоже хорошо получилось. Вроде и поздоровалась, но столько видимого пренебрежения вложила, что другой девице мало бы не показалось. А этой – хоть бы что. Подковыляла на своих спичечных ножках, растянула губы в широчайшей приветственной улыбке. Ничего особенного, кстати, в ней и нет. Ни кожи ни рожи. Сплошное недоразумение, а не помощница. Мама в сто, в тысячу раз красивее!

– Пап, так я могу с тобой поговорить? Без посторонних?

– Конечно, Маш. Поговорим, конечно. Сейчас и поговорим, коль у тебя для отца другого времени не нашлось.

– Так я документы вам на столе оставлю, Сергей Николаевич? Я попозже зайду. Боюсь показаться невежливой, но должна напомнить, что их надо очень быстро посмотреть, там ваша подпись нужна. Вы позовите меня, когда… освободитесь. Хорошо?

Надо же, сколько сквозит в голосе этой девицы тонкой иронии и понимания! Вроде того – мне очень вас жалко, дорогой шеф, но что поделаешь – не повезло вам с дочерью…

– Да, Диана. Иди. Я потом тебя позову. Спасибо.

Ой, да какие ж вы тут все взаимно вежливые, ребята! Если б не локотки на столе, не круглый мячик попы да не подсунутое совсем близко к шефу лицо, она бы, может, в эту вежливость и поверила. А так – не обманете. Значит, не зря, не зря мама вчера плакала…

– Пап… Это она, да? – как только за Дианой закрылась дверь, подступилась с вопросом Маша к отцу. – Это та самая, да?

– В каком смысле – та самая? Что за странный вопрос, Маша?

– Нисколько не странный. Ты вместе с ней в командировку ездил?

– Маш, с каких это пор ты заинтересовалась моими рабочими проблемами?

– Ты не ответил на вопрос, пап.

– Не ответил, и не собираюсь отвечать. И вообще, отпусти этот свой менторский тон. Ты не с дружком сейчас, ты с отцом разговариваешь. Кстати, давай лучше о твоем дружке и поговорим… Как его? Дмитрий, кажется?

– Да. Его зовут Дмитрий. Ты, кстати, прекрасно знаешь, как его зовут.

– Ну? И как же тебя угораздило, дочь?

– Что – угораздило? Что я такого сделала?