Синдром пустого гнезда

– Я посидела на кухне еще немного, чтобы в себя прийти, потом тоже в комнату приплелась. Что же, говорю, ты мне раньше ничего не рассказывал? Кто, говорю, она такая? Хоть бы привел свою девушку, познакомил с матерью… Не веришь, из последних сил слова из себя выталкивала…

– Почему? Я верю. И что он тебе ответил?

– А он, знаешь, встал в позу этакую, ну, как бы сильно решительную, и снова начал в меня короткими фразами палить! И про то, что она старше его на десять лет, и что ребенок у нее есть, и что высшего образования нет… Особенно про образование очень обидно крикнул. Вроде того, что для меня это важно, а для него – так нисколечки… Ой, обидно-то как, Тань… Растила, растила сына для какой-то старой лахудры… А самое обидное – как я вовремя всего это не увидела, не распознала, вот скажи?

– Да уж. Я представляю себе, как оно все было бы, если бы распознала…

Не уловив в Танином голосе ничего, кроме сочувствия, Светик махнула рукой, снова опасно задрожала лицом, нервно скомкала в руках разглаженный платочек. Всхлипнув, проговорила слезно:

– Я прямо даже дышать не могу, так Лёвушку жалко… И никогда, никогда не прощу…

Таня так и не успела уточнить, кому предназначено это непрощение – в прихожей резко заверещал дверной звонок. На одной ноте, требовательно, как недавно перед приходом Светика. Вздрогнув, она подскочила со стула, понеслась к двери, столкнувшись в коридоре с Сергеем.

– Что за день такой сегодня, Тань? – только и успел он проговорить ей в спину. – День сумасшедших дверных звонков!

За дверью стояла Машка. И тоже – заплаканная.

– Ма-а-ам… – проговорила она слезно и капризно, как в детстве. – Пойдем, мне с тобой пошептаться надо…

– А со мной что, не обязательно шептаться? – с испуганной обидой проговорил за спиной Тани Сергей. – Что случилось, дочь?

– Да ладно, Сереж… Потом, потом… – отмахнулась от него Таня, увлекая Машку в ее комнату и быстро закрывая за собой дверь.

– Ма-а-ам…

Машка с размаху плюхнулась на диван, уперла локти в колени, спрятала в ладонях красное от слез лицо. Таня стояла над ней, боясь произнести хоть слово. Даже дышать боялась, как давеча рассказывала ей Светик. Потом тихо присела рядом с дочерью, осторожно погладила по плечу.

– Ну что ты, Машенька… Ну не надо… Все перемелется, мука будет… Наверное, ты с Димой поссорилась, да?

– Не-е-ет… – провыла отчаянно Машка, не отнимая ладоней от лица.

– А что тогда?

– Ма-а-ам, у меня две полоски на тесте…

– Какие полоски, Маш? О чем ты? Я ничего не понимаю…

– Да как, как ты не понимаешь! Я тест вчера купила, и вот – две полоски!

– И… что? Какой тест, Машенька?

– Да на беременность, какой! Ну что ты, в самом деле!

– Постой, постой… Ты хочешь сказать… Выходит, ты беременная, что ли?

– О господи, дошло…

Возложив по привычке на грудь ладонь, Таня внимательно посмотрела на потолок, потом вдохнула и выдохнула, пытаясь привести себя в нормальное состояние. Однако никакого нормального состояния на нее не снизошло, наоборот, показалось, что она вовсе не дышит. И новый вдох получился коротким и сиплым, будто она подавилась Машкиной новостью, не успев испробовать ее на вкус.

– Мам, ты чего? Тебе плохо, мам?

Повернув голову на звук ее голоса, она вдруг увидела себя со стороны – хороша, нечего сказать! Глаза выпучены, рот открыт, ладонь с такой силой вжимается в грудь, будто она желает продавить себя насквозь. Действительно, так и напугать можно своего бедного беременного ребенка!

– Нет, нет, доченька, что ты! Со мной все очень даже хорошо. Это я, наверное, от радости.

– Правда?

– Ну конечно же правда! Маш… А ты у врача была или только… это… по полоскам определила?

– Так я сейчас от врача и иду…

– А Димке ты уже сказала?

– Да сказала, конечно.

– Ну? И что он?

– Обрадовался, как дурак… Чего еще от него можно было ожидать?

– Ну да, ну да… А почему ты плачешь, Маш?

– Да я не плачу! Просто мне как-то неловко, что я так быстро… И тебя обидела, наверное… Собралась, как деловая, из дома ушла! Гражданским браком жить буду! Студенческим! Мам, я же правда хотела все по-умному сделать, а получилось вот так – по залету… Глупо, правда?

– Ну почему же глупо, Маш? Нисколько не глупо. По залету – это очень даже хорошо.

– И что теперь будет, мам?

– Как – что? Свадьба будет! Белое платье, машина с куклами, гостей со всех волостей назовем! Все как у людей… Надеюсь, Дима не против свадьбы?

– Ага, щас! Еще бы он был против! Мам, я чего пришла-то… Они вообще-то вечером прийти к нам хотят…

– Кто – они?

– Ну, Димкины родители! Я как от врача вышла, сразу Димке позвонила. Все подтвердилось, говорю. А он сразу среди своих настоящий переполох устроил! Тетя Ира сказала – обязательно придем, чтобы по-людски посвататься. Пусть, говорит, мать твоя пироги печет!

– Так и хорошо, что придут! И пироги ей будут, и все остальное по полной программе. Ну что, пойдем папу обрадуем?

– А ты уверена, что он обрадуется? И вообще… как он? Мы тут с ним так нехорошо поговорили…

– Он обрадуется, Маш.

– Мам, а у вас… все хорошо, да? Как раньше?