Синдром синей бороды

— Береги себя, — перекрестила мужчину. — Выполни просьбу мою, последнюю: не марай душу свою нечистыми делами. Господь сам разберет кому что.

— Хорошо, — согласился не думая, сглотнул комок в горле, и неожиданно попросил. — Благословите меня и мою жену. Мы обвенчались вчера.

Женщина улыбнулась совсем как Лика: светло, радостно и вновь перекрестила Вадима:

— Благословляю тебя раб Божий Вадим в супружестве. Дай вам Бог деточек здоровых, счастья да мира в семью. Берегите друг друга. Ну, иди, а я молиться буду за грехи свои да дочери… Если не трудно будет, сходи на могилку к Веронике. Нечего ей под чужим именем в земле лежать.

— Сделаю.

Женщина поклонилась в пояс и с просветлевшим лицом пошла за ворота монастыря.

Вадим смотрел ей в след и думал о тех вещах, что раньше не занимали его ум: о странностях жизни, о непредсказуемых, казалось бы, а на деле, абсолютно закономерных поворотах. О счастье, что для одних тлен — деньги да карьера, а для других яркое пламя в вечности — любовь да добрые дела не славы ради, души сохранения для. И о Боге подумал всерьез и неумело перекрестившись, поклонился закрывшимся воротам.

Посмотрел в небо, где меж верхушек лиственниц можно было увидеть парящую птицу.

— Спасибо Господи. За все спасибо, за каждый шаг, за каждую боль, что приблизила меня к Лике, — и усмехнулся, невесело почувствовав как защипало в глазах и слеза ринулась наружу, освобождая душу от гнета ошибок и зла. — Оставь мне Лику, дай ей здоровья и счастья, сбереги ее, Господи.

В это время Лика, сложив руки на коленях, сидела на высоком табурете напротив стола и зачарованно смотрела на работу гриль. Как ей удалось включить микроволновую печь и добиться действий, девушка не понимала и ждала подвоха.

— Привет, — бросила Светлана, зевнув. Прошлепала к холодильнику, достала пакет с соком и, хлопнув его на стол, посмотрела вверх, на ряд фужеров висящих над столом. — Ну-с, из какого сегодня будем пить? Тыды-дым- тым-тым-тым, — отбарабанила в раздумьях наращенными вчера по случаю свадьбы ноготками по столешнице.

Лика улыбнулась, радуясь: Светочке явно нравиться здесь — поет с утра. И белый махровый халат, что она ей подарила, одела не сопротивляясь — значит к душе. А как он ей идет? Загляденье!

И смущенно потупившись, сильней запахнула полы коротенького шелкового халатика, что подарила ей Света. Чудачка уверила ее, что сейчас модно ходить в таких вызывающе открытых невесомых тряпочках. Правда, что этот халат прикрывает — вопрос, но красивый, да, и Вадиму сильно понравился, особенно поясок — потяни и…

Лика покраснела и рассмеялась над своим смущением.

— Ты что? — сонно хлопнула ресницами Света.

— Счастливая я, — довольно заулыбалась Грекова. — Такая счастливая, что поверить до конца так и не могу, и хочется всех-всех чем-нибудь одарить, чтоб тоже радостно было.

— Угу. Блаженная ты, а они все счастливые, — махнула лениво ладонью. — Фужер дай, вон тот, синенький. Ага, и себе, соком побалуемся. Вадим-то где? Опять ускакал, улан горячий? — спросила, наливая сок.

— У него дела сегодня. И завтра, но не целый день. Он за всех хлопочет, совсем отдыха ему нет.

— Ничего, он дяденька здоровый, — фыркнула. Продегустировала сок и жмурясь от удовольствия, пропела. — Чем же суженный твой в медовый месяц занят, а? На кого поменял жену молодую?

— На нотариуса.

— А-а!.. Она женщина?

— Кто?

— Нотариус!

— Не знаю, — пожала плечами Лика: какая разница-то?

— А должна знать, муж-то у тебя подруга на зависть, смотри, загуляет или уведут. Если конечно держать крепко не будешь.

— Не буду, — мотнула головой. — Не красиво это. Вадим свободный человек, и не контролировать, ни держать силой я его не буду. У него свой ум есть.

— А у тебя его, — вздохнула. Вот и советуй блаженной как счастье обретенное удержать.

— И пусть. Жена на то и жена, что мужа слушаться должна, помогать, а не лезть в его дела, под ногами мешаться. Дергать по пустякам, ревностью изводить. Противно это, потому что ревность — проявление недоверия и чувства собственничества, а печать в паспорте, между прочим, не тавро раба!

— Ну, завелась! Я ж так, на всякий случай.

— А случай этот быстрей наступит, если свободу личности ущемлять. Я Вадиму не нянька и не соглядатай, а жена! Значит друг и помощник, тыл крепкий. А ты о чем говоришь?

— А если другую полюбит? Любовь мужская штука тонкая и величина непостоянная, — заметила Светлана. — Мало счастливой быть, надо ею оставаться, поэтому нужно учиться счастье держать, мужа то есть.