Синдром вечного возвращения

Общность трёх источников, — говорил он, — очевидна. Используемый во всех трёх посланиях язык — един, и Хабартш уже окрестил его звёздным.

Большая часть послания, правда, до сих пор не понятна — ни Хабартшу, ни любому другому книжнику на всём Таугане, даже если бы он кому-то и показал сам текст. Но это его не смущает, отчаянный звездочёт считает это временными трудностями и вообще — интересной задачей.

И как ему хотелось бы обсудить. Найти одного здравомыслящего в этой толпе, и чтобы он помог Хабартшу разобраться — ведь объёмы работ до сих пор чудовищны.

Но вместо этого дискуссия плавно перетекла в соседнее русло — далеко не конструктивное и чуждое Хабартшу. Местные книжники наперебой принялись обсуждать вопросы некой осторожности. В своём консервативном понимании, трактуя безопасность как полный запрет. Вторжение — вот как они рассматривают вопрос контакта с посланниками с далёких звёзд. Будто бы они прибыли сюда, поставив целью… Впрочем, что там с целью, местные и сами, кажется, слабо себе представляют.

Вторжение… — с горечью размышляет Хабартш, осознавая, что с такими методами у него времени совсем в обрез. Понять бы ещё, что они вообще имеют в виду под этим самым вторжением. Разве такое возможно в принципе?..

Старейшая звёздная раса, — думает Хабартш. Возможно, самая старая из когда-либо существовавших в Эфире. Раз жива на протяжении многих сотен или тысяч лет, значит — мудрая. Если смогла расселиться по мирам, широко и уверенно — значит, сильная. Ведь сообщается с другими планетами, что разделяют между собой бездны Эфира — долговечная должна быть цивилизация.

Ну, хорошо, — рассуждает Хабартш, воображая местных звездочётов собеседниками. Если так уж хотите, то пусть это будут лампириды! Только, в сугубо книжном значении этого понятия — если такой смысл вообще возможен.

Понятное дело, — упреждает Хабартш возражения мнимых оппонентов, — любая легенда имеет под собой хоть какую-нибудь, но материальную подоплёку. Ни что не рождается из ниоткуда, просто так. И традиция о лампиридах — не исключение. Вот тебе и образ, явление, подходящее на роль прототипа мифических лампирид — существ, явившихся с небес.

Уличив себя в праздной потере драгоценного времени, Хабартш хватает чистый лист фольги и с каким-то особым ожесточением берётся за составление письма в Карамюсту. Омжлусо, конечно, будет ныть, как и всему свалившемуся на него в виде неожиданной и трудоёмкой работы.

Но — ничего! — в спешке Хабартш пропускает отдельные символы, а иногда и целые смысловые группы. Это тебе в качестве отработки твоей гражданской ставки! — со злостью решает Хабартш, возвращаясь к написанному и исправляя то, что может заметить. Твой гражданский долг! — иронизирует он. Чтобы не мучиться своей никчёмностью, — добавляет Хабартш почти вслух, вспоминая хорошо известные ему комплексы коллеги.

Предположение Хабартша логично, оно последовательно вытекает из предыдущих рассуждений и звучит примерно так: а не бывали ли они у нас ранее? Звёздные пришельцы — если они существуют много-много тысячелетий и умеют путешествовать меж мирами — не посещали ли они Тауган раньше, в какие-нибудь предыдущие эпохи? Великая звёздная цивилизация, оставившая о себе молву в виде преданий и легенд. Оставшаяся в памяти под загадочным именем лампирид.

По всей видимости и по непонятной причине, тогда контакт не состоялся. По крайней мере, в том виде, в каком его смыслит Хабартш. Если остались лишь нарочито сказочные легенды и призрачные предания, вряд ли можно назвать такой контакт удавшимся.

И сей факт — самое весомое основание к тому, что на этот раз они не имеют права на ошибку.

Ведь теперь они — а Хабартш воспринимает себя в качестве представителя всего населения Таугана — осознают происходящее, понимают значимость события. Наверное, даже можно сказать, что мы ощутимо подросли, — думает Хабартш, с некоторой даже гордостью. С нами уже можно говорить, и мы постараемся поддержать диалог — диалог на равных.

Он приходит к мнению, что звёздные странники, безусловно, их тоже обнаружили. Они понимают, что в Лёжюерре знают об их существовании и о том, что посланники приблизились к Таугану. Скорее всего, они выжидают, быть может, их логика принуждает ждать приглашения: мол, мы знаем, что вы нас видите, ответьте нам!

Поэтому молчать нельзя, — решил Хабартш ещё несколько дней назад. И вообще, может оказаться, что настоящая ситуация — это тоже проверка. Такой экзамен на зрелость. Проверка на понимание и готовность к диалогу.

Логично ведь: заметил — ответь и пригласи к беседе. На заметил — ещё рано. Мы вернёмся, но потом, через несколько тысяч лет.

Как пригласить? Не собираешься же ты писать им прямым текстом на своём корявом языке! — с сотню раз вопрошал себя Хабартш, размышляя о том, что будет являться адекватной заявкой на диалог. Ведь если его предположения верны, то ещё одной частью проверки может стать задание на расшифровку послания — тоже своего рода испытание на уровень развития.