Синдром властного негодяя

Константин Владиленович был из таких. У него был свой алгоритм ведения лекций, свои правила для контрольных, и ни время, ни декан, ни само министерство образования не могли заставить его изменить привычкам, оставшимся еще со времен СССР. Почти каждую лекцию он начинал словами: «Сил моих нет. Но если уйду — некому будет учить вас, обалдуев!». И в самом деле, некому: второго такого преподавателя по высшей математике просто не было.

И контрольные он принимал тоже по старинке, на обычных тетрадных листах, написанные от руки, и никак иначе.

Объяснял все Константин Владиленович подробно, особенно не лютовал, но и пересдачи не любил. Часто первый же провал на его экзамене или зачёте становился последним. А ещё преподавать высшей математики обожал своего кота, Гаргантюа, в домашней обстановке — Гогу. Тоже, как шутил Ганин, сохранившегося со времён Союза. Толстый и степенный полосатый питомец постоянно становился героем рассказов и баек. И изредка появлялся из лучей проектора, когда Константин Владимирович путал флешки.

Дубровский как-то в шутку написал эссе: «Усы и интегралы. Сентиментальные записки о коте и высшей математике», оформил под контрольную и запустил по рядам на одной из лекций. Мы посмеялись, Константин Владиленович сделал вид, что не замечает и история забылась.

Пока в стопке контрольных на преподавательском столе я не заметила тот самый лист. Не знаю, кто и как успел подменить им настоящую контрольную Дена, но сердечки в углу, которые нарисовала Ирка, и небольшое пятно от капнувшего кофе ни с чем не перепутать. Я же осталась после пар прибраться в аудитории, поэтому и заметила. Решила: просто вытяну контрольную, Константин Владиленович отругает Дена, но в худшем случае всего-то посадит его переписывать. А вот если заметит «Усы», еще и с карикатурами на кота — Дубровский больше ни одной контрольной не сдаст.

Стоило протянуть руку к листу, как меня строго окликнули:

— Глафира Сорокина! Что вы себе позволяете?

Я одернула руку и спрятала ее себе за спину. Виновато опустила взгляд, но сердечки на листе так и не шли из мыслей.

— Ничего, Константин Владиленович. Пыль хотела смахнуть со стола.

— Ну и отлично, смахивай, а я пока заберу ваши контрольные и проверю их, чтобы к завтрашнему дню уже выставить оценки. Могу даже твою первой глянуть. А то ты все нервничала, заглядывала к Дубровскому.

Он говорил, а я не могла отвести взгляд от контрольной Дена. Точнее, от его «Усов и интегралов». Сейчас Константин Владиленович глянет и…