Синдром выгорания любви

— А если я обнаглею и попрошу чаю? — Юльке надо было за что-то зацепиться, перевести дух, и чай вполне годился на этот случай.

Она не ожидала, не была готова, что вот так сразу окажется лицом к лицу с женщиной, которую искала и которую ей нужно было разговорить так, чтобы добраться до глубины души, до самого сокровенного.

— Да разве это наглость?! Конечно, я напою вас чаем, садитесь, — улыбка у нее была очень приятная. — Зачем же вы меня искали? Я не играю в лотерею, не покупаю чудо-пылесосы — не позволяет пенсия.

— Я хочу вам предложить принять участие в одном проекте. Только, пожалуйста, не говорите сразу «нет», подумайте, я буду вас убеждать, что надо сказать «да».

— Юля, а вы можете не говорить загадками?

— Могу! — Юлька перевела дух и сформулировала все, что придумала про проект. По мере того как она говорила, выражение лица у Клары Андреевны становилось все жестче.

— Вот, значит, зачем вы меня разыскивали, никогда бы не подумала, что моя жизнь интересна газете!

— Имена в статье будут изменены, это я вам гарантирую. Но прочитав вашу историю, может, кто-то задумается и избежит подобного финала.

Юлька верила в то, что говорила. Почему же идея действительно сделать такой проект не приходила ей в голову раньше? Ведь нет необходимости анализировать ситуацию с точки зрения Уголовного кодекса, надо рассказать трагедию конкретного человека. Что заставило женщину совершить преступление: измены, скандалы, патологическая ложь или ослепляющая ревность? Почему женщины, любящие своих мужей, решаются на убийство?

— Клара Андреевна, я вас очень прошу!

— Да мне, в общем-то, скрывать нечего, срок я свой отсидела. Прошлое ворошить не хочется, слишком оно драматично. Себя по всей строгости я сама осудила. — Женщина говорила печально, и ее подбородок дрожал.

— А я, знаете, когда ваш старый адрес нашла, то подумала, что вы могли уехать из города. Не думала, что позвоню вот так просто и вы откроете дверь.

— Наверное, все думают, что я уже умерла.

— Нет, просто всяко бывает — переезжают люди в другие квартиры, в другие города.

— Хорошо, Юля, давайте попробуем, — вдруг неожиданно сказала Гулько. — Вы вопросы задавать будете или как? Только чай сначала допейте.

Юльке было не до чая, ей нужно было не спугнуть, хватать журналистскую птицу счастья, пока она не передумала и не улетела.

— Клара Андреевна, как вам лучше. Может, расскажете сами свою историю, а потом я вопросы позадаю? Ну, если вас это устроит.

— Устроит, не устроит… Меня сейчас все устраивает — спокойная жизнь, домашние заботы. Я сотни раз рассказывала свою историю следователю, на суде. Разве что вы еще не слышали, потому что давно это было и вы не работали, явно, тогда в газете.

Она рассказывала свою историю медленно, словно что-то мешало ей говорить. Юлька слушала Гулько не дыша и ловила себя на мысли, что эмоциональный срыв женщины, которая всегда по жизни поступала как надо, а не как хочется, искалечил ее судьбу.

Клара застала в квартире, адрес которой ей сообщили, своего мужа Александра с молоденькой девушкой. Она вошла в квартиру почти бесшумно, открыв дверь ключом, который нашла под ковриком. Клара слышала незнакомый женский смех и голос мужа, который она сразу узнала. Женщина до последнего сомневалась в том, что ее муж способен на измену. Она тихо прошла на кухню, не побеспокоив любовников, и ее взгляд упал на большой нож, который лежал на раковине. Рука словно сама схватила ножик, а ноги сами понесли к кровати, где с чужой женщиной забавлялся ее муж. Все внутри у нее вспыхнуло, как пламя невидимого огня. Она увидела его расширенные от ужаса глаза.

— Клара? Что тут делаешь? Как ты сюда попала? — он задавал слишком много вопросов и прикрывал голое тело одеялом. Девушка торопливо надевала свои вещи, разбросанные небрежно на кресле. Гулько вдруг увидел в руках жены нож.

— Клара, остановись! Клара, не делай этого!

Пожар внутри разгорался все сильнее и сильнее, заполняя все клеточки организма, и остановить его не было никакой возможности. Боковым зрением она видела, как побежала к выходу девушка. Клара ударила ножом прямо в грудь один раз, а потом другой и потеряла сознание. Сколько минут она так пролежала, женщина не помнила. Очнувшись, она увидела Сашу, лежащего на кровати в луже крови, а нож, которым она била, валялся рядом.

«Я не могла убить его», — было первой мыслью, в груди сильно жгло. Жар то разливался по всему телу, то медленно отползал. Клара сама вызвала «Скорую помощь» и милицию. Она сидела на стуле в углу комнаты и наблюдала, как врач производит с телом Саши какие-то манипуляции, а потом накрывает его простыней и говорит, обращаясь к милиционеру:

— Он мертв.

Клара смотрела на все происходящее, и тревожная мысль, как иголка, колола ее: почему она не остановилась, почему схватилась за этот проклятый нож?

— Как же вы так, женщина, — осуждающе произнес пожилой милиционер. — Это ваш муж?

— Муж, — она еле выдавила слово.

— За что вы его?

— Он был с другой женщиной.

— А, — он понимающе закивал. — Теперь мотив понятен. А женщина где? Кто она? Сбежала?