Синдром выгорания любви

— Я — не исключение. Я, кстати, объяснительные во все инстанции пишу, отчего и почему, что у меня было из мероприятий по противопожарной безопасности. А это поджог был, оказывается.

— Да у тебя, Тонечка, целая диверсионная группа, похоже, работает! Одни дом поджигают, другие бабок душат.

— Идиотская шутка!

— Других в запасе не было, уж извини. Раз у тебя такие обстоятельства — бабушку «пришили», пока встречу предлагаю отложить. Хотел с тобой одну новую темку пообсуждать, но давай позже, когда все утрясется.

— То есть в трудную минуту я на тебя положиться не смогу.

— Тонечка, не надо драматизировать. Ты из тех женщин, что решают все трудности сами, и я только буду лишней деталью в твоей мизансцене. Обнимаю и позвоню в ближайшее время.

«Придурок!» Ей так хотелось высказать ему в лицо, что он придурок, что он использует ее для своих личных целей, для своего обогащения. А разве тебе невыгоден этот союз? К тому же в постели он очень неплох, даже лучше Никиты. Но вся беда в том, что Никиту она любила, очень сильно любила, и любит до сих пор. Неужели у нее такое выражение лица, что людям хочется остановиться?

Глава 28

Баня все грехи смоет.

Поговорка

Наши дни

— Ты инструкцию про баню читала? — Кристина была явно не в духе.

— Какую инструкцию? Меня попросили сегодня, в воскресенье, на работу выйти, сказали — за двойную оплату, а про инструкцию ничего не говорили.

Юля лукавила, ее журналистский отпуск «проносился» так быстро, а она совсем не приблизилась к тайне убийства Щукиной, поэтому при любой возможности она будет в доме престарелых. Подумаешь, воскресенье! У нее в газете выходных нет.

— Темная ты личность, Юлька. Прежде чем в баню бабок тягать, распишись, что с инструкцией ознакомилась, вот здесь, — Кристина ткнула пальцем в разлинованный журнал.

— А инструкция где?

— А ты, что ли, читать будешь?

Юлька же не могла сказать Кристине, что не подписывает ни один документ, ни одну самую завалящуюся бумажку, пока не прочитает. Золотое правило журналистики, о котором медсестра не догадывалась.

— Мне-то что, читай, — она сунула Юле в руки маленькую измятую книжечку.

«Инструкция об организации медицинского обслуживания, противоэпидемических и санитарно-гигиенических мероприятий в домах-интернатах для престарелых и инвалидов», — вслух прочитала Юля и удивилась. Каких только инструкций в жизни не бывает! Все в человеческой деятельности регламентировано — места для выдачи чистого и сбора грязного белья, перечень медикаментов в аптечке скорой помощи и даже посуда с питьевой водой — графин или бачок с краном. А просто чайник не считается?

— Юль, ты чем там зачиталась? Интересно?

— Нет, обычная инструкция. Давай распишусь, — не говорить же медсестре, какое это увлекательное занятие для журналиста — чтение инструкций и что она даже курсовую на эту тему писала «Инструкция как тип текста», где выявляла типологию инструктивных текстов. По утверждению преподавателя, инструкция — важное средство передачи социальной информации в установлении общих принципов внутри государственных органов и организаций. Разве Юля могла подумать, что ей это в жизни пригодится!

Но вот в комнате с надписью «Баня» инструкция нарушалась, и было это видно невооруженным глазом. У всех четырех ванн была отколота эмаль, и два душа подтекали, оставляя желтые полосы на стенах. В довершение этой картины питьевая вода отсутствовала в принципе — ни тебе графина, ни бачка, а сбоку стояло полное судно.

— Кристина, а почему та смена за собой не убрала? Я не нанималась чужие горшки выносить!

— А я нанималась старух мыть? Я, между прочим, медсестра, а не санитарка.

— Хорошо, я санитарка, — Юлька схватила судно и понесла его в туалет, а потом остервенело подтерла пол.

«Пользуйтесь, гады, журналистским трудом, пока я добрая. Кстати, почему на двери надпись «Баня»? Надо написать правду — «Помывочная», но правду тут никто не пишет и не говорит».

Кристина привезла коляску с Глафирой Сергеевной, которая была чем-то недовольна.

— Недавно мылись, и опять!

— В твоем возрасте надо пять раз в день мыться, — не жалея преклонный возраст бабушки, сообщила Кристина.

— Воняет тут, — заупрямилась старуха.

— Ну, извиняйте, сегодня в ванны шампанское не завезли, — и, обращаясь к Юльке, сказала: — Десять минут на человека, не больше, иначе сдохнем тут с тобой к концу смены.

Юля удивилась сама себе, как ловко она раздела женщину и поставила под душ.

— Живот, ноги, спина, волосы, — Юля произносила порядок мытья вслух. — Все, закончили. Теперь одену вас, Глафира Сергеевна, во все чистое.

— Я сплю плохо после бани, — доверительно сообщила старушка.

— Снотворное попросите у медсестры.

— Нет уж, Паше вон все время таблетки давали, уколы делали, а к ней по ночам привидения шастали.

— А как шастали-то?

— К кровати подходил, нагибался и смотрел, смотрел молча.

— Так ничего и не сказал?

— Приходил и молча смотрел. Не надо мне вашего снотворного.