Синдром выгорания любви

Действительно, молодцы кадровички, оперативно сработали. Раиса Паушек. Интересная фамилия: Пау-шек. Как камешки во рту. Ну что же, сейчас эти камешки будем пробовать на зуб. А если это ошибка и Рая совсем не та Рая? Рая — паспортистка! Интересная у людей работа! Ведь внутренний паспорт — это особое явление, он не просто удостоверяет личность, а является документом, без которого человек выпадает из общественной жизни. Без паспорта не то что выйти замуж невозможно или умереть, но даже осуществить простое желание — записаться в библиотеку.

В третьем ЖЭКе все двери были грязные и обшарпанные.

«А еще реформой ЖКХ занимаются, не могут свои двери в чистоте содержать», — Сорнева чертыхнулась. На одной такой же старой и обшарпанной двери висела табличка — «паспортист».

«Мужская, стало быть, работа — паспортист, журналист. Женский род как-то здесь не приветствуется».

— К вам можно?

Миниатюрная женщина сидела за столом с бумагами.

— У меня сегодня неприемный день, завтра с десяти.

— Вот и хорошо, что у вас сегодня неприемный день, — Юля смахнула со стула пыль. — Я как раз не по служебному вопросу, а по общественно-политически-историческому. Скажите, вы та самая Раиса Ивановна?

— Вы меня заинтриговали, — кокетливо сказала женщина.

Юлия Сорнева начала излагать цель своего визита, по мере рассказа она видела, как меняется лицо женщины. Ее взгляд стал испуганным, как у лесного зверька, напряжение в лице возрастало, а на щеках появился яркий румянец.

«Значит, Рая, та самая Рая», — Юлька успокоилась и вслух произнесла:

— Значит, вы та самая Раиса Ивановна.

— Ну да, была я в парикмахерской ученицей, но это было так давно, что я уже ничего не помню.

— Вашим мастером была Прасковья Петровна Щукина?

— Да, Паша.

— Вам нравилась ваша наставница?

— Да, — Рая была немногословна.

Что же она, кроме «да», никакого слова больше не знает? Юля пыталась и не могла подобрать тот вопрос, который бы позволил хоть как-то разговорить собеседницу. Чего такого она боится? Заладила, как попугай, одно и то же.

— Прасковья Щукина умерла. Скончалась в доме престарелых совсем недавно. Вы — ее единственная ученица, которую она обучала. Я на вас очень надеюсь, Раиса Ивановна!

— Как скончалась? — паспортистка растерялась.

— Все мы когда-то умрем, — философски произнесла Сорнева.

— Подождите. Как-то все неожиданно. Паша точно умерла? Точно?

— Точнее не бывает.

— Подождите, — Рая повернулась к маленькому шкафу, который стоял у нее за спиной, и вытащила початую бутылку водки. — Помянуть Пашу надо. Будешь со мной?

— Буду, — Юля поняла, что вариантов у нее нет. Из того же шкафа были вынуты два маленьких стаканчика и кусок плавленого сыра. Рая уверенными движениями разлила алкоголь.

— Ну, Паша, царствие тебе небесное, — и одним глотком опрокинула стаканчик.

Юльке ничего не оставалось делать, как незаметно вылить водку в стоящий рядом кактус, прием был старым, но очень действенным. Не пить же ей с паспортисткой ЖЭКа из грязных стаканов! У местных паспортисток, может, иммунитет имеется, а у Юльки такой прививки нет.

— Тяжелый она была человек, — Рая наливалась алкоголем медленно, и ее комплексы и страхи потихоньку исчезали, с нее словно спадали маска и мишура. — Давай еще по маленькой!

— Давай, — Юля покосилась на кактус. Интересно, а сколько он может «выпить»? Она чувствовала, что пришло время ее вопросов.

— А почему она была тяжелым человеком? Характер плохой? Не хотела вам свои секреты мастерства передавать?

— Заносчивая она была, своими клиентками хвасталась, которые могли все достать. Для нее светом в окошке был только сынок Никита. Вот ради него она горы могла свернуть.

— То есть у вас с нею отношения не сложились?

— Да какие там отношения?! Я к ней, как к родной матери, а она от меня рожу воротила. Я у нее на побегушках была.

— Но все ученицы первое время на побегушках, — подлила Юля масла в огонь.

— Другие девчонки в это время самостоятельно зарабатывали, а она меня все попрекала, что за мной переделывать приходится и что клиенты мною недовольны.

— А что, клиенты вами были недовольны?

— Да это она так считала. Меня клиенты любили, особенно мужчинам я нравилась. Молодая была, хорошенькая! — Рая зажмурила глаза, вспоминая то время.

— А почему вы ушли из парикмахерской?

— Аллергия у меня случилась, на лак и прочую парикмахерскую гадость. Уехала в деревню к родственнице, а потом через полтора года вернулась.

— Или все-таки из-за Прасковьи Щукиной вам пришлось уйти? — Юля чувствовала, что разгадка где-то близко и история паспортистки перекликается с судьбой Щукиной.

— Давай еще помянем.

— Давай хватит, — Сорнева взяла бутылку в руки. — Вам, Раиса Ивановна, еще работать.

— Да отпрошусь сегодня, какая к черту работа! Паша, Пашечка померла, — и женщина заплакала. — А она ведь меня предупреждала, что все это плохо кончится. Пыталась мне помочь. А все кончилось.

— Что кончится? — не поняла Юля.

— Любовь моя плохо кончится, — она продолжала заливаться пьяными слезами.

— Вы делились с ней своими переживаниями?

— А как же не делиться, когда меня любовь и накрыла в парикмахерском кресле?