Синдром звездочета

— Вот это новость! Кажется, проявился наш злодей!

— Это для меня слишком быстро, я за вами не успеваю, — пожаловалась тетушка. — Объясните, что за злодей?

— Присядем, — предложила я и потянула тетю Иду к невысокому штабелю кирпичей, накрытому сверху доской.

Мы как раз проходили мимо реставрируемого здания. Снизу его метра на два закрывал временный забор из серебристого металлического профиля, выше до самой крыши тянулась зеленая сетка.

— Если оставить в стороне убийства, наш злодей — тот, кто хочет получить старинный вклад в банке, завладев необходимыми для этого «верительными грамотами»: серьгой-звездой и половинкой медальона, — объяснила я.

Архипов кашлянул — не простуженно, а с отчетливой претензией. Очевидно, серия убийств не показалась нашему зануде мелочью, которую можно оставить в стороне.

— К убийствам мы потом вернемся, — пообещала я. — Сейчас о «верительных грамотах». Серьгу-звезду наш злодей, скорее всего, нашел в доме старого Чижняка. А половинку медальона не обнаружил, только квитанцию из ломбарда. Пришел с ней туда и узнал, что ее уже купили.

— А тетка-приемщица, чтобы избежать претензий, описала ему тех, кто уже интересовался вещицами деда Чижняка, — добавил Архипов. — То есть Витю и Иру.

— А Витя как раз продолжал обход ломбардов, — продолжила я. — И на него напали какие-то типы, которых он назвал нерусскими. Брюнеты, наверное.

— Чернявенькие, — со значением подсказала тетушка.

— Вот именно! Как тот не наш мальчик, что явился с квитанцией. А надо ли мне вам напоминать, что какой-то мальчик, к счастью для Вити, разогнал эту банду чернявеньких на общем с ними языке?

Тетя и Вадик синхронно помотали головами.

— Позволю себе предположить, что этот мальчик сам и нанял своих соплеменников для нападения на Витю, — закончила я. — Его ограбили, но медальона у него не было. Зато Витя привел своего чернявенького спасителя к Ирке!

— Точно! — Архипов звучно шлепнул себя по лбу. — Вот почему злодей залез в жилище Кружкина — Ира вышла к ним с Витей оттуда! Он просто не знал, что она квартирует этажом ниже.

— Теперь я еще больше волнуюсь за Ирочку. — Тетушка завозилась, вставая с импровизированной лавочки. — По логике, она следующая, на кого нападет ваш злодей.

— Он не наш! — заспорил зануда Архипов.

Я помогла тете подняться и огляделась:

— Если он за ней следил, значит, напал где-то на маршруте от маникюрши к дому. Темными подворотнями мы вроде бы не шли, но давайте присматриваться к безлюдным укромным местечкам…

— Вроде этого? — Тетушка кивнула на здание в сетке.

— Вы тоже это видите? — посмотрев в указанном направлении, напряженным тоном спросил Архипов.

— О чем ты? — не поняла я.

— О рисунке на заборе.

На заборе было немало рисунков, преимущественно неприличных, а также идентичных по смыслу надписей на русском и английском языках. Архипов подскочил и указал на нужное изображение — стилистически выбивающуюся из общего ряда корявую звезду редкого цвета «Пармская фиалка».

— Помада, — потрогав рисунок и понюхав палец, определила я. — Так… Знак, несомненно. Ирку прижали к этому забору, но не вырубили сразу. Возможно, о чем-то спрашивали, и она успела за спиной намалевать звезду. Что было дальше?

— А дальше все-таки вырубили, — вздохнул Архипов.

— Иначе она шумела бы, сопротивлялась, привлекла внимание, — согласилась я. — Но, даже без сознания, Ирка весьма неудобна для транспортировки.

— Ой, ладно тебе! Она не слышит и сейчас не время для деликатности, скажи уж прямо: тело весом в центнер невозможно утащить незаметно! — психанул Вадик.

— Это если его тащат волоком. — Тетя подняла руку и указала на торчащие из-за забора резиновые ручки. — А если везут в строительной тележке, да еще накрыв чем-то…

— Да еще если это делают чернявенькие, массово занятые в Питере на строительстве и ремонте! — Я ринулась за угол.

Там обнаружился проход за забор, в тесное пространство между ограждением и стеной реставрируемого здания. Его перекрывала лежащая на боку тележка, но я перебралась через нее решительно, как Суворов через Альпы, пошла вдоль стены и увидела спуск в подвал. Дверь в него оказалась не заперта, только плотно закрыта и придавлена снаружи кирпичами. В четыре руки мы с Архиповым разобрали их, открыли дверь и заглянули в сырое темное нутро подземелья.

Тетя Ида молча подняла над нашими головами мобильник, включенный в режиме фонарика. Медленно и тихо мы двинулись по истертым каменным ступеням вниз. Следуя изгибу лестницы, свернули за угол и осторожно высунулись из-за него.

Подвальное помещение оказалось просторным и не совсем темным: арочное окно в наружной стене, хоть и загороженное забором, пропускало немного дневного света. В нем отчетливо видны были стопки гипсокартона и фанерных листов, мешки со штукатуркой и небольшая куча песка.

Перед ней, как на фоне египетской пирамиды, Клеопатрой на троне восседала наша дорогая подруга с закрытыми глазами. Щиколотки ее были привязаны к ножкам стула, руки заведены за его спинку.

— Ира! — Я ринулась в подвал, хрустя мелким щебнем и собственными зубами.