Sindroma unicuma. Книга 2.

Нету у меня способностей к внушению, и никогда не было, - заключила я, выйдя на институтское крыльцо, освещенное из-под козырька прожекторами. На самом деле люди ищут оправдание своим слабостям и придумывают разные небылицы. Вот Мэл, оказывается, хотел поцеловать меня в библиотеке (при этой мысли в горле щекотно мазнуло), но объяснил свое желание принудительным воздействием на волю. Получается, что все-таки не хотел? И Тао Сяну я "напевала", требуя помочь, хотя ему запретил хозяин.

В конце концов, сто лет не сдалось мне чужое недовольство реализованными хотениями. Пора подумать о своих желаниях.

Прислушавшись к себе, я определилась с первоочередной целью и побрела в общежитие, крепко прижимая сумку.

Интересно, где сейчас Мэл? Уже позабыл, поди, о разговоре у мужских раздевалок и везет свою подружку в "Инновацию", чтобы расслабиться перед экзаменом, а Эльза повисла у парня на плече, мешая вести машину. Наверняка она успела поделиться подробностями встречи в туалете и приукрасила, живописав, как я оскорбляла и унижала её висоратское достоинство.

Разве такую язву обидишь недобрым словом? От нее же отскакивает, как горох от стенки, вдобавок Эльза сама кому хочешь мозги прополощет - морально и буквально. В интернате она приобрела бы авторитет среди девчонок.

Однако хватит портить свежий зимний воздух образом египетской стервы. Как там говорил Радик? Направо-направо-направо?

Искомый закуток в точности дублировал тот, в котором обитала я: такой же обшарпанный и замызганный. Видно, первый этаж общежития надолго застрянет в состоянии недоремонта, поскольку комендантша бросила имеющиеся силы и средства на облагораживание собственного жилища.

На стук в первую попавшуюся дверь выглянул полуголый парень в трико и наушниках, из которых прорывалась какофония звуков, отдаленно похожих на музыку. На левом плече красовалась хвастливая татуировка горгульи с клыкастой пастью.

- Где здесь поживает Радик? - спросила я без долгих предисловий. Расшаркиваются особы благородных кровей, а мы - люди простые, студенческо-общежитские.

Парень снял наушники, и мне пришлось повторить вопрос.

- Радиус, к тебе краля завалила, - обратился любитель тяжелого рока за дверь, и за его спиной появился донельзя удивленный Радик.

- Привет, как дела, собирайся, пошли ужинать, есть хочу сил нет, щас слопаю быка, - произнесла я торопливой скороговоркой.

- Ничё такая, - оглядел меня оценивающе сосед Радика. - Ты с какого?

- Какая разница, мелкий? - парировала я, подразумевая не рост парня, который был выше меня на несколько сантиметров, а возраст и стаж зеленого первокурсника.

- Ну и что? - ухмыльнулся он. - Зато ты опытная.

Молокосос извращенский!

- Так ты идешь? - перевела внимание на Радика.

- Знаешь, Эва, наверное, нет, - ответил неуверенно парнишка. - Завтра экзамен, надо многое повторить.

- Давай, я пойду, - согласился бесцеремонный сосед. - Куда двинем?

- Отвянь. Радик, вот помру с голодухи у твоей двери, и тебя обвинят в моей смерти.

В качестве иллюстрации крайней степени недоедания заворчал недовольный желудок, чей обеденный прием пищи в столовой необратимо испортился парочкой хамов.

- Радиус, я чё-то недопонимаю, - обратился полуголый парень к Радику. - Чикса сама к тебе завалила, а ты ломаешься как баба.

- Никто не ломается, - покраснел парнишка и торопливо обулся. - Пошли, Эва.

- А тебе, казанова малолетний, - ткнула я пальцем в его соседа, - пойдут на пользу колыбельные и сказочки на ночь. И за чиксу еще ответишь.

- В любое время, детка. Я весь твой! - распростер объятия парень. Тьфу, до чего непрошибаемый и озабоченный.

Радик взял из пищеблока кастрюльку с поварешкой и, порывшись в холодильнике, прихватил с собой небольшой кулёчек.

- Ты почему исчез? - спросила я, покуда мы шли в швабровку.

- Я вчера заходил. Дважды. А тебя не было.

Отхлестать бы розгами одну забывчивую свинтусятину! Вместо того чтобы подумать о Радике, я валялась вчера на кровати и играла с новеньким телефоном. Эгоистка.

- Эва, если я навязываюсь, ты так и скажи! - воскликнул с жаром парнишка, затормозив.

- Вот еще. Не выдумывай. Наоборот, от меня не отвертишься. Я хуже банного листа, только временами меня заносит не в лучшую сторону. Извини, пожалуйста.

- Получается, что мешаю тебе, - заключил понуро Радик. - Мельтешу изо дня в день, и ты стала прятаться.

- Значит, плохо ты меня знаешь, если сделал далеко идущие выводы. Топай, нам еще макароны варить.

По приходу в швабровку сумка заняла место под кроватью, и я с облегчением размяла затекшую руку. Этак недолго заработать кособокость, таская под мышкой студенческие причиндалы.

Когда готовка подошла к концу, и стол был сервирован, мы с парнишкой навалились на еду. Вот уж я объелась! Живот надулся как барабан, и меня разморило в тепле и сытости.

Разглядывая в свете плафончика прозрачный ломтик колбасы, я продекламировала философски:

- Как думаешь, что благородней: каждый день нарезать по тонюсенькому колёсику и держать полчаса на языке, или сожрать зараз палку колбасы, зато потом голодать полгода?