Sindroma unicuma. Книга 2.

- Если обмолвилась, то бери, - сказал жестче Мэл.

Правильно, за свои слова нужно отвечать. Я неохотно приблизилась, обогнув гардеробную стойку, и остановилась в двух шагах. В чем подвох? Неужели его не проняли слова, сказанные у раздевалок?

- Бери, - тянул ладонь Мэл. Само добродушие.

Я нерешительно сунула лапку за денежками, и он тут же схватил.

- Пусти, - попыталась выдернуть. Бесполезно.

- Для кого юбку нацепила?

Начинается старая песня.

- Для самой себя! - выкрикнула я, озираясь по сторонам и оценивая, много ли свидетелей у новой стычки.

- Для себя... - задумчиво повторил Мэл, потирая мою ладошку, и вдруг потянул к себе.

- Отпусти!

Будто не слыша, он притянул меня на шаг ближе.

- Значит, для себя, - то ли спросил, то ли заключил, продолжая ласкать лапку, накрыв её второй ладонью, и меня начало развозить: от нежных поглаживаний, от близости Мэла, оттого, что утром мы были почти вместе благодаря телефону, сблизившему нас.

- Или для него?

Хотела кивнуть и сказать, что да, для "него", но рот отказывался шевелиться. Я же вчера достаточно ясно объяснила, сколько можно возвращаться к изъезженной теме?

Мэл опять потянул за руку, и мне пришлось сделать еще шажочек.

- А есть ли другой? - поинтересовался вкрадчиво, а я как загипнотизированная следила за его губами. - Есть ли другой, Эва? Кто твоя единичка?

Под мягкими касаниями по руке растекалось тепло, заставляя нервные окончания вибрировать от удовольствия.

Он рядом - обнять его крепко-крепко и не отпускать.

- Кто твоя единичка? - слова ввинчивались в сознание, вытягивая ответ, требуя искренности.

- Ты-ы...

Пропали звуки, глаза затуманились, сердце билось пойманной в силок птицей.

- Эва... поехали ко мне... сейчас ... - донесся издалека голос Мэла. - Брось всё... Поехали...

Поехать... к нему... с ним... Чтобы исполнить вчерашние мечты... Туда, где кушетка и город как на ладони, где высокие потолки и душ - один на двоих...

Нельзя! - натолкнувшись на невидимую стену, сознание вылетело из блаженного полузабытья. Запрещено. Мэл и всё, что с ним связано, находится за знаком "стоп".

Сейчас сконцентрируюсь и успокою дыхание. Парень давно распознал мои слабые места, а именно что он сам - одно из этих мест; словно болотная трясина, из которой не выбраться. А язык рад стараться: выбалтывает всё, что меня на уме.

- А как же... твоя подружка? - выдернула я руку и отодвинулась. На лице Мэла промелькнуло разочарование, которое сменилось маской невозмутимости. - Она тоже поедет?

- Я ей ничего не обещал и ничего не должен.

- А мне? - ляпнула я и устыдилась своей наглости. Ничем не лучше Эльзы: та беззастенчиво навязывается, а я, высказав вчера кучу претензий, сегодня без стеснения вымогаю признания.

- А ты хочешь? - прищурился Мэл.

- Милый! - закричали издалека. И почему меня не удивило, что к раздевалке спешила облезлая египетская кошка?

Эльза резво прицокала и повесилась на локоть Мэла, заглядывая ему в глаза.

- Милый, ты не поздравил меня со сдачей экзамена, - надула она губы. - И сам исчез.

Мэл аккуратно высвободил руку.

- Поздравляю, - сказал сухо.

Тут Штице заметила меня и наградила своим драгоценным вниманием:

- Надо же, убожество умудрилось не попасть на пересдачи. Обмениваетесь впечатлениями?

Она язвила, а глаза сканировали мое лицо: узнал ли Мэл о стычке в туалете?

Снисходительная усмешка стала моим ответом грымзе. Начиная с этой секунды, не опущусь до грязной девчоночьей возни. Моим спокойствием теперь только сваи забивать.

- Обмениваемся, - согласился Мэл. - И следи за языком. Я предупреждал.

Девица изобразила, будто не задета холодным тоном, и сделала следующий ход.

- Милый, эта ночь была сногсшибательной, - сказала кокетливо и потянулась к парню, чтобы потрепать за щеку.

Я застыла. Неужели в промежутке между молчаливыми телефонными "разговорами" он позвонил Эльзе, а утром выпроводил? Интимный тон девицы всколыхнул во мне неожиданную волну злости: к ней и Мэлу.

- С кем? - спросил он, ловко избежав когтистых пальцев, а я хмыкнула, не сдержавшись.

- Как с кем? - удивилась красотуля и пожурила Мэла: - Какой же ты забывчивый! Могу напомнить.

Игривые интонации подстегнули мою злость. К чему тогда игры в молчанку по телефону и преследования в институте, если под рукой имеется дрессированная подружка? Толкнуть бы Мэла, чтобы хорошенько приложился головой об пол и определился, наконец, со своими желаниями. И заодно применить рукоприкладство к мегере, взбив египетскую челку, - руки чешутся, сил нет.

А я тоже хороша, пытаясь усидеть на двух стульях. С одной стороны, как ни кусай локти, а без Мэла шагать по жизни легче. С другой стороны, меня аж затрясло при виде хозяйских притязаний Эльзы на парня.

Вот и всё. Возникшее страстное желание оттаскать девицу за волосы посреди холла объяснялось очень просто. Это ревность. Оказывается, под личиной серой непримечательной крыски прячется непримиримая собственница, готовая совершать безрассудства, и в этом отношении я не отличаюсь от Эльзы - моей соперницы.

- На память не жалуюсь, так что ты меня с кем-то спутала, - сказал виновник сердечных бед.