Sindroma unicuma. Книга 2.

Подхватив пакет, я неуклюже выбралась из кабинета, забыв о вылеченной коленке.

Око так и не показало маму.

***

- Мда... - сказал Стопятнадцатый, прервав затянувшееся молчание, и сцепил пальцы в замок. - Поразительное легкомыслие. Спрашивается, чем я думал?

- Задаюсь тем же вопросом в отношении себя, - ответил профессор, расположившийся в кресле, которое недавно занимала учащаяся.

- Не понимаю, Альрик. Может, старею? За последнее время я совершил столько невежественных ошибок, что диву даюсь, анализируя. Подразумеваю небрежность в принятии решений, подвергших опасности жизни, за которые я несу ответственность. Признаю, что кодекс учительства нарушен мной неоднократно.

- Имеете в виду Папену?

- В частности, её. Мало того, что затащил студентку в лабораторию проректрисы, сегодня позволил нагрузить её знаниями, способными разрушить психику. Боюсь, учащаяся покинула кабинет в шоковом состоянии. Нелегко жить с грузом видений, зная, что когда-нибудь они воплотятся в действительности. А мы с тобой, опытные ученые люди, пошли на поводу... неизвестно у чего.

Альрик помолчал.

- Почему же неизвестно? Не сегодня-завтра за divini oculi приедут из Первого департамента.

- Едва подозрения оформились, я был обязан сообщить им, таковы правила, - пояснил Стопятнадцатый извиняющимся тоном, словно профессор упрекнул его в поспешном поступке. - Мне уже позвонили. Министерство оформляет в срочном порядке необходимые бумаги, и вечером око заберут.

- Не удивлюсь, если его увезут под усиленным конвоем. Боюсь, мы не узнаем о дальнейшей судьбе артефакта, и он канет в неизвестность как девять тысяч лет назад.

- Все хотят знать свое будущее. В том числе премьер-министры и их приближенные.

- И среди них найдутся те, кто попытается избежать пророчества. Значит, у вас тоже возникли сомнения в подлинности ока? Оно могло оказаться жалким муляжом того, настоящего.

- Подозрения появились после отправки отчета в департамент, - признал декан. - Я долго колебался, будучи не уверен в сделанных выводах. Обычно происхождение подозрительных артефактов проверяется опытным путем.

- Что и сделала Эва Карловна, не так ли? - резюмировал профессор, и Стопятнадцатый неохотно кивнул, признавая эгоистичную подоплеку эксперимента. - С другой стороны, было бы кощунством подержать в руках легендарное divini oculi и не опробовать. Считаю, Эве Карловне невероятно повезло, и, осознав это, она еще скажет нам спасибо. Девушка получила один шанс из миллиона, другого такого ей не представится. Жаль, пришлось провести опыт, сымпровизировав. В лабораторных условиях и с соответствующим оборудованием мы узнали бы гораздо больше.

- Альрик! - осадил собеседник. - Кощунством оказалась вываленная на неподготовленного человека информация о его прошлом и будущем. А ведь по свидетельствам современников, прежде чем воспользоваться оком, избранные проходили специальную подготовку и несколько ступеней посвящения.

- Эва Карловна справится, не сомневаюсь, - заявил уверенно профессор. - Она как кошка умудряется падать на четыре лапы.

- Скорее, как котенок, - хмыкнул декан, вызвав на лице Альрика улыбку. - Сегодня с моей стороны имела место быть удивительнейшая безалаберность. Впрочем, как и с твоей.

- Согласен. Забылся. Виноват, - сказал профессор, поднимаясь с кресла.

- Посматривай за ней, - попросил Стопятнадцатый. - Моя совесть не выдержит, если по нашей милости Эва Карловна заработает тяжелейший психоз.

- Пригляжу. Что ж, око мы упустили, зато у нас остался подопытный проректрисы. Вы заметили, что он уменьшается в размерах?

- Ты неисправим. - Покачал головой декан. - Заметил. Обождем пару дней и заодно наберем статистику. После обработки измерений подумаем о дальнейших шагах. Нам спешить некуда.

__________________________________________

divini oculi, дивини окули (пер. с новолат) - пророческое око

defensor * , дефенсор (перевод с новолат.) - защитник

17.4

Дева брела в растрепанных чувствах, пока ее не вынесло течением на открытое пространство с многочисленными отражениями в зеркалах. В голове творился кавардак, и мысли перемешивались, будто в стиральной машине.

Пресветлой девой оказалась я, спустившаяся в пустой холл, чтобы наконец-то одеться и покинуть злосчастный институт.

Руки машинально застегивали замки и пуговицы, надевали шапку и наматывали шарф в три слоя, а перед глазами безостановочно прокручивались картинки, показанные оком.

Почему в них не привиделась мама? Неужели воспоминания о ней - не ярчайший момент в моей жизни? Ведь исключительно ради мамы был запущен заржавевший артефакт, пролежавший на морском дне девять тысяч лет. Пусть бы и оставался там, заросший водорослями. Почему прошлое не показало её?