Sindroma unicuma. Книга 2.

- То есть? - поскольку рот был занят зубной щеткой, пришлось спросить мимикой лица.

- Раньше он не танцевал, даже на День национальной независимости.

Я мысленно застонала и выплюнула пасту изо рта:

- Твоя Лизбэт уже наточила нож?

- Напротив. После тебя Альрик осчастливил совместными танцами толпу желающих, а с Лизбэт танцевал целых два раза. Так что она в нирване.

- Ничего себе! А кто подсчитывал? - спросила я, прополоскав рот.

- Было кому, - ответила уклончиво девушка.

- А ты где потерялась? - поинтересовалась я, вспомнив о своей встрече с черноглазой мечтой Аффы на чердаке.

- Познакомилась с потрясающим четверокурсником и зажигала с ним весь вечер, - похвасталась соседка.

Я почему-то оскорбилась за Марата, словно уличила девушку в измене. И хотя понимала, что злюсь безосновательно и абсурдно, но не смогла перебороть неприятное чувство. Мне казалось, Аффа предала свою верность парню.

- Ага. Удачи тебе, - пожелала я коротко и ринулась в швабровку. Толком не расчесав спутавшиеся волосы, соорудила крысиный хвостик и, одевшись, рванула в институт.

С началом сессии столовая испытала второе рождение. С подобным ажиотажем я прежде не сталкивалась. За элитным столиком в углу питался кудрявый незнакомец, соседствовавший со мной на организационном первоянварском собрании.

Протиснувшись между столиков, я уселась на своем привычном месте.

- Здрасте, - сказала на всякий случай.

- Привет, - растягивая гласные, поздоровался незнакомец, оглядев меня.

Наверное, правила поменялись, - подумала я. Или началась новая игра. Осторожно огляделась по сторонам - вдруг Мелёшин наблюдает из-за колонны и посмеивается, потирая ручки в ожидании утреннего развлечения.

Мелёшин не посмеивался. Его ручки были заняты подносом, с которым он приближался к столу. Поставив поднос с тарелками, он чересчур спокойно обратился к кудрявому:

- Дегонский, это закрытая зона. Ты должен знать.

- Я бы свалил, да некуда, - пояснил тот с иронией в голосе. - Все столы заняты.

Бритый товарищ Мэла устроился по другую сторону от нежданного захватчика чужих столов и толкнул его в бок:

- Вали отсюда. Или ешь стоя.

- Не понимаю, вам тесно, что ли? - продолжал пререкаться Дегонский. - Поем и уйду, о ваших девчонках слушать не буду. Своих хватает.

- Ты сейчас встанешь и исчезнешь, - констатировал спокойно Мелёшин, но его в его спокойствии потрескивали разряды недовольства.

- Пусть она исчезнет, если вам тяжело дышится, - кудрявый ткнул вилкой в моем направлении. - Все равно ничего не ест. Какая разница, кого выбрасывать из теплой компании?

Я тронула Мэла за рукав. Он, видимо, не ожидал и вздрогнул.

- Пойду, ладно? Здесь и правда шумно.

- Сиди, - приказал Мелёшин, и узкие колечки в радужках налились ярким фосфором. - Ты не понял, - обратился он к Дегонскому. - А я не повторяю трижды.

Мэл распял правую ладонь на столе и погнал пальцами невидимые волны. На моих глазах поднос Дегонского вместе с содержимым начал оплывать точно воск и смешался в радужное пятно, растекающееся по столешнице. Редкие капли закапали на пол, а потом ручеек мраморной тарелочно-кофейной жижи проторил дорожку вниз, падая тонкой струйкой.

Некоторое время кудрявый пребывал в ступоре, но вскочил и выкрикнул:

- Думаешь, тебе всё позволено? Ты еще пожалеешь, Мелёшин!

На наш стол начали оглядываться и показывали пальцами, переговариваясь.

- Несомненно, - кивнул согласно Мэл.

- Сам напросился. Я вызову тебя в парк! - воскликнул гневно Дегонский.

- Можешь. Вызывай, - опять согласился Мелёшин.

- Отлично! Я сообщу, - парень задрал нос и, протиснувшись между столиками, удалился из столовой с гордо поднятой головой.

- Лихо ты его, - высказался бритый товарищ, откусив половину сахарной булки. - А если бы он ответил?

- Не ответил бы, - откинулся на стуле Мэл и, взяв с подноса стакан с соком, принялся неспешно потягивать. - Однозначно.

- Побежит и пожалуется на твое soluti*, - предостерег с полным ртом собеседник.

- Не побежит, - заявил уверенно Мелёшин. - Над ним весь институт будет ржать.

Я разглядывала жижу из растаявшего пластика, металла, керамики и завтрака. Дорогу у полу пробили еще два ручейка, и бывший поднос потек вниз, перемешавшись с пудингом и яйцом всмятку.

Все-таки надо было уйти. До чего неприятно! Мэл в который раз наглядно показал, как поступает с теми, кто переходит ему дорогу. Он раздавит любого, независимо от того, прав или виноват, и плевать на правила.

Посмотрев искоса на Мелёшина, я растерялась от неожиданности. Он глядел на меня, прищурившись и с некоторым разочарованием, будто напрасно ожидал какой-то реакции. Наверное, думал, что вскочу и начну громко возмущаться или демонстративно удалюсь вслед за оскорбленным парнем.

Давящий, тяжелый взгляд Мэла ощупывал меня, а в его руках перекатывалась сила, которая согнет и поставит вспыльчивого Дегонского на колени. Тремя заклинаниями на выбор в парке. Я прочитала это в глазах Мелёшина.