Sindroma unicuma. Книга1.

В холле бушевала перемена. Присев в уголке под святым Списуилом, я отщипывала маленькие кусочки и разглядывала снующую толпу. Студентов было много, студенты были разные и не обращали на меня внимание. На секунду показалось, будто у одного из коридоров мелькнуло лицо Пети Рябушкина.

На месте люстры повесили одинокий плафон-тарелку, болтавшийся на длинном тонком проводе и выглядевший жалко и нелепо под куполом потолка.

Монтеморт, как всегда, сладко спал и не думал просыпаться. И где хваленая бдительность? Эх, следовало сберечь сдобу и помахать ею перед собачьим носом. А лучше бы дать бдительному стражу по лбу ложкой, прихваченной из столовой. Жаль, не прихватила. Уж тогда бы сопящее животное продрало глаза. И тут же загрызло.

В общем, я неуверенно топталась перед тушей пса и гипнотизировала спящую морду: мысленно намекала, убеждала, уговаривала, угрожала. Ноль реакции. Пойти, что ли, за помощью к вахтерше?

Зоркой охранницы поблизости не наблюдалось, а на двери вахтерской висел большой амбарный замок. Наверное, его габариты соответствовали спрятанным за дверью секретам.

Разглядывая храпящую собачью физиономию, я усомнилась в качествах, которые приписал институтскому стражу влюбленный Агнаил. Интересно, как Монтеморт несет службу в сонном состоянии? Может, в то время как животное изволит дрыхнуть, его мозг автоматически просвечивает входящих и выходящих?

Пока я молчаливо боролась со своей робостью, не решаясь приступить к активным действиям по побудке собачьей туши (вдруг, не разбирая, кто прав, кто виноват, вцепится спросонья в горло?), двери распахнулись, и холл вплыли два принца. А как еще назвать парней, шагавших уверенной развязной походкой и убежденных, что весь мир принадлежит им одним?

И он им принадлежал, начиная от модных меховых курток, стильных зимних ботинок на высокой шнуровке и заканчивая заискивающими приветствиями расступавшихся студентов.

Непокрытые головы принцев свидетельствовали о том, что они добирались до института явно не на своих двоих и не успели обморозить носы.

Вдруг один из вошедших, стягивая на ходу перчатки, бросил другу: "Подожди-ка!" и развернулся обратно, подойдя ко мне. Точнее, меня он вообще не заметил, мазнув вскользь взглядом. Объектом его внимания стал всхрапывающий пес. Парень приблизился к нему и пнул по мощной лапе, раскинувшейся на полу.

Монтеморт вздрогнул и открыл один глаз.

- Монька, на посту не спят, а работают, - сказал побудчик. - Так что отрабатывай жрачку.

Его друг стоял в стороне и с ленивым интересом наблюдал за происходящим.

Страж почмокал, поднял голову, открыл пасть и зевнул во все сто тыщ клинков. Запах псины ударил в нос, перебив слабый аромат туалетной воды, тянувшийся шлейфом за неожиданным помощником. Тот ухмыльнулся и, не дожидаясь, когда я начну рассыпаться в благодарностях, направился по прерванной дистанции и присоединился к товарищу. Они влились в гущу толпы, здороваясь и кивая на ходу многочисленным знакомым, и вскоре две головы - одна темноволосая, а другая пестрая из-за разноцветных крашеных перышек - скрылись из виду.

Дрожащие руки положили квитанцию на частокол острейших зубов. Челюсти лязгнули, и я вздрогнула, моргнув. В раскрытой пасти лежала пробитая бумажка, выуженная мной как самая большая драгоценность в мире. На просвет виднелось единственное криво отбитое компостером слово: "Зачислена" .

Вот так вот. Стало быть, последней инстанцией стала мощная бумажкодавилка Монтеморта, а не куча кабинетов, по которым я таскалась второй день.

Не узрев/унюхав с моей стороны попыток экспроприации казенного имущества, страж с размаху завалился мордой на лапы досматривать прерванный сон.

Интернат-общежитие составляло с главным корпусом института строгую букву "Г".

Какое у них всё горизонтально-вертикально-перпендикулярное, - думала я, вышагивая по ровным как стрела дорожкам, заворачивающим под прямыми углами.

Комендантша, крупная тетка с бегающими глазами и в замусоленном халате, всунула мне под мышку свернутый матрас, сама подхватила тощую подушку и повела знакомиться с койко-местом в количестве 1 шт.

- Пляши, звезда моя. В наличии как раз одно койко-место и, к тому же, отдельное. Ты, звезда моя, еще бы в конце года заявилась, пришлось бы тебя в коридоре селить, - общалась развязно комендантша, вышагивая по полутемному коридору.

Первый этаж находился в состоянии перманентного ремонта. Ободранные стены, плафоны завешены газетами, пол устелен рваным полиэтиленом. Дважды пришлось протискиваться мимо пустых козел.

- Принцип постоянного улучшения! - похвалилась комендантша. - Ни секунды простоя! Наконец-то я добилась ремонта на первом этаже. Скоро и здесь будет рай. Заживете как сыр в масле!

Я шла следом, запинаясь о понатыканные по углам ведра, банки из-под краски, доски. Заведя меня в полутемный закоулок, комендантша зашерудила около какой-то двери. В коридорчике пахло ремонтом и неуютом, какой обычно бывает в общежитии с обширным проходным двором.

Наконец моему взору явили крошечный темный чуланчик с маленьким узким окном.