Sindroma unicuma. Книга1.

Живя у тетки, родной сестры отца, однажды я застала ее выдирающей фотографии из семейных альбомов. Она рвала и резала их, бросая в горящий камин. Ковер усеяли черно-белые и разноцветные обрезки и обрывки. Не знаю, что мной двигало, но я схватила кусочек одной из фотографий и бросилась бежать.

- Стой, паршивка! - закричала тетка. - Немедленно верни! Найду, будет хуже!

Из-за неповоротливости она поднялась на второй этаж, когда я успела забиться в узкую щель под широкой двуспальной кроватью. Тетка, конечно, нашла меня, но как ни выкуривала, я вцепилась намертво, и никакие посулы, угрозы, швабры и заклинания не помогли. Заставить меня вылезти она не могла, потому что отец надел дефенсор на мое худое плечико сразу же, как привез в мрачный двухэтажный дом на краю поселка и строго-настрого запретил снимать браслет.

Я выбралась из-под кровати на второй день и угодила в одну из ловушек, расставленных теткой. Но самое важное дело было сделано: обрезок фотографии с молодой улыбающейся женщиной надежно спрятался под плинтусом.

Разозлившись, тетка потащила меня в чулан, громко ругаясь по дороге:

- Ублюдочное отродье! От тебя сплошные проблемы! Невоспитуемость и дебилизм налицо! Отвратительная наследственность!

Она заталкивала меня в большой кованый сундук, а я плакала и выдиралась, царапаясь. В ответ заполучила увесистую пощечину и отлетела в угол тесной тюрьмы.

- Мелкая дрянь! Посиди-ка здесь, а завтра я выдеру щипцами твои когти! Ишь, расцарапала до крови!

Тетка с грохотом захлопнула сундук, закрыв на замок.

Пугала, она, конечно, и никаких щипцов не принесла, но я, приняв угрозу за чистую монету, помертвела от ужаса. Держась за горящую щеку и подвывая от боли, плакала и умоляла выпустить, хотя знала, что просить бесполезно. Тетка заперла меня минимум на полдня, и продолжительность банкета зависела от ее настроения. Непонятные звуки за стенками сундука страшили до безумия. Неволя темного и тесного пространства сделала свое дело, и вскоре я провалилась в забытье.

***

Погрузившись в воспоминания, я не сразу сообразила, что прозвенел звонок, и лекция закончилась. Подхватив сумку, поплелась из опустевшей аудитории, и скарб оттягивал плечо не хуже пятидесятикилограммового мешка.

Прислонившись к стене, на меня смотрел Мелёшин. Засунул руки в карманы брюк и перекрестил ногу, поставив на носок. Словом, картинка, а не парень. Может, Мэл вовсе не меня ждал? Не стал бы он изобретать небрежно-элегантную позу специально для крыски.

- Как собеседование?

Я огляделась. Коридор опустел, значит, Мелёшин ко мне обращался.

- Неплохо, - вздохнула, чувствуя себя разбитой.

- На все вопросы ответила?

- На все.

- Это хорошо. На, держи. - Он протянул небольшую черную коробочку.

На секунду наши руки встретились, и я дернулась, едва не уронив ее. Пальцы Мелёшина были гибкими и горячими. В моем воображении тут же промелькнули картинки того, как он целует, сжав чье-то лицо ладонями, и жар от них проникает глубоко под кожу и растекается по венам.

Опомнившись, я с трудом сообразила, где нахожусь. Черт, о чем думаю? Принялась крутить коробочку в руках, изучая.

- Зачем?

- Это телефон, - пояснил Мелёшин. - Снимаешь крышку и говоришь.

Я уставилась на него в изумлении.

- Ты, наверное, заболел, или тебя Монтеморт укусил.

Мэл ответил раздраженно и торопливо:

- Не рассчитывай на что-то особенное. Это прямая линия. Звонить будешь по вечерам в любое время после девяти.

Развернулся и ушел. Еще бы ему не торопиться - в конце коридора показалась толпа второкурсников. Элитному мальчику нельзя терять репутацию.

И все же, чьи губы он целовал с неудержимой страстностью в моей фантазии? Эльзы? Телефонной красотки? Конечно, не мои. Мэл не сделал бы этого даже под угрозой расстрела, пусть и воображаемого.

Я изучала, изучала и выяснила, что Мелёшин оказался величайшим хитрецом, всучив простейшую модель: экран и две кнопки с нарисованными на них зеленой и красной трубочками. При нажатии на зеленую трубочку высветился номер. Один-единственный.

Я нажала повторно, и послышались гудки.

- Ну, что еще? - спросил недовольный голос. - Не уяснила, что ли? Всего десять слов сказал. Трудно запомнить?

- А как платить за разговор?

- Платить не надо. Это прямая связь.

- Понятно. - Хотя все равно непонятно. - А когда заряжать?

Мне показалось, что на другом конце Мелёшин, прикрыв рукой микрофон, что-то сказал, извиняясь перед кем-то.

- Он уже садится? - поинтересовался у меня предгрозовым голосом.

- Нет, просто нет других кнопок. Как узнать, когда заряжать?

- Узнаешь. Экран потухнет.

Я фыркнула.

- А как заряжать?

- Отодвинешь сбоку хлястик, под ним вилка. Вставишь в розетку, будет заряжаться.

- А...

- Всё, мне некогда, - отключился он.

Ой-ёй-ёй, ах, какой я занятой! - выдал экспромтом проснувшийся талант рифмоплетства. Становлюсь, как Стопятнадцатый, гениальным стихотворцем.

А кушать хочется всегда, несмотря на мелкие и крупные проблемы. Разбитое корыто потащилось в столовую, с трудом передвигая ногами.