Синдзи-кун и его попытка прожить обычную жизнь

– Не дури, Синдзи-кун. Бери, что тебе надо, потом заплатишь. Ну или Нанасэ оплатит, как с работы зайдет, – отмахивается та. – Бери, бери. Ты ж тут рядом живешь, видный мужчина. – Она улыбается, словно кошка, досыта наевшаяся сметаны.

– Иноэ-сан, ну когда вы перестанете дразнить бедного парня, – вздыхаю я, набирая пакет продуктов. – У меня же и шанса нет.

– Старание и упорство – вот что отличает мальчика от мужа, Синдзи-кун! – наставительно поднимает палец вверх молодая продавщица и внучка Тамагавы Кента-сана, пожилого владельца магазинчика. – Ты главное не сдавайся! Файтин! Прикладывай усилия, учись общаться с нами, девушками, и прекращай краснеть каждый раз, как меня видишь, вот тогда и поговорим.

– Спасибо за ваше внимание и заботу, Иноэ-сан. – Я кланяюсь, жду, когда Иноэ запишет мой долг в старую, потрепанную тетрадку в клетку, еще раз кланяюсь и выхожу из магазина. Теперь домой. Я и Нанасэ-нээсан проживали в однокомнатной квартире неподалеку, на втором этаже неказистого жилого здания. Что интересно, лестница на второй этаж проходила снаружи, видимо, чтобы не обогревать площадь попусту, хотя отопление здесь отсутствовало как класс. В принципе.

Зимой мы с Нанасэ-нээсан обогревались электрическими обогревателями, что было достаточно затратно, приходилось экономить, в результате Синдзи-кун ходил постоянно простуженный. Но самым замечательным изобретением в борьбе против пронизывающего холода было, конечно, котацу, эдакий низкий столик с одеялом по краям, сидя за которым можно было засунуть туда ноги и греться. Да что там ноги, нередко Синдзи-кун залезал туда целиком и засыпал в тепле и комфорте. Особенно если Нанасэ-нээсан присоединялась к нему. Такая вот идиллия семейной жизни.

Поднимаясь на свой этаж по лестнице, я заметил толстого рыжего кота, Поно-куна, сидящего на перилах. Содержать питомцев здесь было довольно дорого и хлопотно, поэтому у нас не было своего кота, хотя Нанасэ-нээсан обожала кошачьих. Поэтому ни она, ни Синдзи-кун не проходили мимо Поно-куна просто так. Обязательным ритуалом считалось остановиться, со всем уважением и вежеством поклониться и испросить у толстого комка меха разрешения погладить его, а также поинтересоваться его житьем-бытьем. Где именно жил Поно-кун, явно бывший домашним котом, и почему он предпочитал целыми днями сидеть на перилах нашего дома, было неизвестно. Решив не нарушать принятую Синдзи-куном и Нанасэ-нээсан традицию, я остановился и поздоровался с Поно-куном. Толстый рыжий кот даже не повернул свою голову в мою сторону, лишь дернул ухом нетерпеливо, мол, проходи, не мешай принимать солнечные ванны. Я погладил кота, мысленно посокрушался, что не взял для него в магазинчике Тамагавы хвостика рыбки, как обычно. С другой стороны, у меня же не было сегодня кошелька, я и так влез в долги.

За спиной раздались шаги, и я выпрямился, оборачиваясь.

– Ямасита-кун, – сказала близняшка. Наверное, Ая.

– А? Э-э-э… Сато-тян? – вот тут стоит и поблагодарить традицию обращаться сперва по фамилии, потому что я был не уверен, это Ая или Мико. И когда же я научусь их отличать? Так, стоп, а что она вообще тут делает?

– Ямасита-кун, из твоего пиджака выпал кошелек. Вот… – она протянула мне мой кошелек.

– О, так вот он где. Спасибо за то, что позаботилась обо мне и моем имуществе, – протянул я стандартную фразу благодарности. Близняшка потупилась.

Через пятнадцать минут я стоял на своей маленькой кухоньке, поджаривая рис с яйцом и добавляя мелко нарезанный лук, и время от времени оглядывался на чинно сидящую Аю (это все-таки была Ая), которая с невозмутимым лицом отхлебывала чай из зеленой фарфоровой кружки. Все получилось само собой, невежливо просто сказать «спасибо» человеку, который не только подобрал твой кошелек, но еще и потрудился принести его до самой двери твоей квартиры. Поэтому в качестве вежливого жеста я предложил ей пройти ко мне и «вкусить трапезу», предварительно предупредив, что готовлю я так себе. Ая, видимо, в качестве ответного жеста вежливости согласилась.

И вот теперь я готовлю жареный рис, а она пьет чай из зеленой фарфоровой кружки. Бросив на нее быстрый взгляд, я покрутил головой, мысленно хмыкнув – все-таки шестнадцать лет нового тела давали о себе знать. Гормоны. Как зрелый мужчина и попаданец, я понимаю, что ничего особенного в близняшках Сато нет – невысокие девчонки с крепенькими икрами и бедрами, груди были едва обозначены под форменными рубашками, милые личики и длинные волосы, да еще эта манера одеваться одинаково, намеренно путая окружающих.